На улице было темно, и я не понимал, почему все еще не включались фонари, обычно они загорались, как только начинало смеркаться. Оглядев все, я предположил, что, наверное, где-то произошла авария, так как все дома тоже были погружены во мрак. Накинув капюшон, я двинулся домой. С каждым шагом я останавливался и оглядывался во тьму, пытаясь в ней разглядеть хоть кого-то, так как чувствовал, что кто-то шел следом. В очередной раз остановившись, оттого что почувствовал чье-то холодное дыхание, я вновь оглянулся и замер. Догадки оказались верны, он был вновь здесь, но где именно, я не знал. Вокруг вновь обитал знакомый запах гнили, от которого голова шла кругом, и было трудно дышать.
– Нет, сегодня ты до меня не доберешься, – прокашлялся я и, обернувшись, направился в сторону дома. Наверное, смерть не ожидала этого и неожиданно появилась впереди меня в проеме между двух пятиэтажек, преградив мне путь. Я остановился и сжал медальон, зная, что если он здесь, то и должна быть та, которая каждый раз спасала меня. Тень двинулось в мою сторону, а я продолжал стоять, сжав медальон. Тень бесшумно плыла в мою сторону, но вскоре исчезла во мраке, но я знал, что смерть приближается, так как я начал задыхаться. Склонившись к асфальту, я пытался унять боль в груди, которая с каждой минутой нарастала.
– Нет, прошу, – прохрипел я, задыхаясь. – Я не готов сегодня умереть прошу, прошу! – приподнял я голову и открыл глаза, оттого что почувствовал холодные капли дождя на лице. Вскоре редкие капли сменились сильным ливнем. Все вокруг изменилось, вновь на столбах горели фонари, и окна домов так же излучали яркий свет.
Весь промокнув насквозь и запыхавшись, я быстро добежал до дома, скинув мокрый пуховик, но вначале вытащив из внутреннего кармана слегка мокрую тетрадку, я заглянул на кухню. Прихватив с кухни печенье с молоком и накинув на шею полотенце, я устроился в гостиной на диване. Включив абажур, стоящий рядом с диваном, я открыл дневник с середины и начал читать, хотя и пропуская некоторые слова, которые никак не мог прочесть, но смысл деда, изложенный в дневнике, я все же уловил:
«В тот день после очередной битвы шел сильный дождь, и в тот день я сильно устал, но все же вышел на опустевшую палубу, чтобы вновь увидеть и поблагодарить Тейду. – Значит, хм, у деда был роман, да, деда, а ты время зря не терял даже во время войны. Глотнув пару глотков молока, я продолжил читать. – Она как всегда стояла на корме и мило улыбалась. Я поблагодарил ее за то, что она вновь помогла нам избежать смерти, это была наша последняя встреча, и она на память подарила медальон, который, по ее словам, должен был оберегать меня от смерти».
Перевернув страницу, я увидел тот самый медальон, так как дед нарисовал его, значит это тот самый медальон, который весел на моей шее. Но как он оказался в другом месте? И я вспомнил про ту картину, в которой нашел медальон, и пустой крючок на стене в бабушкиной квартире. Значит, я не спятил, и это был ее смех. Тогда, значит, она теперь меня оберегает от смерти как когда-то деда, но зачем? Да и сегодня неспроста пошел дождь, хотя обещали снег, значит, сегодня она вновь помогла мне избежать смерти, ведь он тоже был там. Так, нужно пойти на ту поляну и выяснить. Теперь я знал, как ее зовут. Закрыв дневник, положив его на журнальный столик и накинув куртку, я выскочил из квартиры и двинулся в сторону поляны.
Глава восьмая
Туман и Роса
Именно тогда я впервые увидел ее. Она пришла с туманом, когда я вновь приготовился к тому, что скоро увижу своих родителей, стоя лицом к лицу со смертью. Высокая, стройная, с длинными кудрями золотистых волос и фигурой фотомодели, окутанная пеленой тумана как в длинный шелковый плащ. И вновь я погружался в некий транс и просыпался, когда ее уже не было.
Каждый раз я приходил к ущелью в полночь, когда ее полностью окутывал туман, чтобы вновь увидеть ее. И вот я вновь стою и, посматривая на часы, жду с нетерпением, когда над ущельем поднимется туман, который по какой-то причине опаздывал. Меря шагами поляну, я остановился, увидев при свете луны силуэт возле старой вишни, вначале почувствовав вновь холодное дуновение и еле уловимый запах гнили.
Воздух не был сегодня таким удушливым. Может, я уже привык и не замечал его.
Силуэт двинулся в мою сторону, а я – назад, не сводя глаз с него, забыв, что позади меня глубокий овраг. Оставалось метров шесть, но я все шел назад, не оглядываясь.