От вида заботливых матерей, которые заправляли блестящие не испорченные многочисленными окрасками локоны своих чад и не менее переживающих отцов старающихся не показывать эмоции, но мягко рассказывающих элементарные вещи хотелось выть.
Она бросила сумку на соседнее сидение, прислоняясь виском к холодному стеклу, покрытому отпечатками рук. Кто-то неприлично тыкал пальцем в проносящиеся мимо объекты, а может просто водил пальцем, думая о чем-то своем.
Мысль о том, что совсем скоро округ Пенобскот останется позади, как и штат Мэн через пару часов показалась какой-то нереальной. Молли помнила, как впервые приехала в Дерри после смерти стариков и полчаса плутала по узким улицам, пытаясь сравнить, так ли выглядел тот или ной объект раньше.
В смутном образе Дерри ее детства.
Она отправилась обратно в Куинси в пять или шесть вечера, проклиная тот раз, когда пошла на поводу у сестры и согласилась на эту глупость. Молли почему-то не вспоминала этот эпизод после, но сейчас он всплыл в памяти, будто бы случился с ней вчера не иначе.
Неподалеку от указателя, в котором желали счастливой дороги и Дерри оставался позади, шла женщина в длинном платье, напоминающем сорочку. Светлый атлас был мятым и подол весь покрыт грязью, а также в глаза бросались яркие рубины свежих брызг крови. Длинные сожженные светлые волосы были нелепо зачесаны назад грязными руками и старили ее лицо, прибавляя пару лет.
Ригс проклинала себя за то, что стала случайным свидетелем этой картины, и воображение возрождало из памяти сюжеты фильмов ужасов, предлагая наихудший исход вмешательства. Женщина могла быть жертвой насильника, а могла быть городской сумасшедшей. Или блять призраком.
Молли затормозила и, опустив окно, привлекла внимание незнакомки.
- Вам помочь?
Женщина изумленно посмотрела на нее и приоткрыла рот, намереваясь что-то сказать. Она отрицательно помотала головой и обняла себя руками в попытке защититься от внешних раздражителей.
Ригс обратила внимание, что лицо неизвестной было каким-то знакомым, точно отражение ее самой через лет тридцать. Блять. Не дай Бог, она будет выглядеть так хуево.
«Надеюсь, что я не доживу до первых морщин»
- Это Денвер?
- Боюсь, что Денвер, - Молли вышла из салона и покрутилась на месте, пытаясь вспомнить в какой точно стороне нужный город. – Где-то там. Это Дерри. С вами все в порядке?
- Д-Дерри?
Женщина сделала к ней шаг ближе, и на ее лице отразился испуг, смешанный с удивлением и ужасом. Возможно, она приняла это за неудачную шутку, так как верхняя губа изогнулась в кривой усмешке.
- Так точно. Штат Мэн.
Ригс махнула на щит-указатель впереди на противоположной стороне, где белыми крупными буквами было написано: «Добро пожаловать в Дерри».
Женщина медленно пошла в сторону указателя, протягивая к листу дрожащую руку. Ее ноги были босы и покрыты мелкими порезами и шрамами, словно проделанный путь пролегал по ножам. Она перепугано обернулась, беззвучно шевеля губами в попытке что-то сказать.
Молли хотела спросить что-то еще, но зазвенел мобильный телефон.
Джейн просила заехать в «Севен/Элевен» и купить несколько банок детского питания для Иззи. На встречный вопрос, почему бы ей не сделать это самой, сестра сослалась на то, что носить сумки с продуктами и везти коляску одновременно слишком сложно. А еще у нее нарывает грудь.
«Избавь от подробностей»
Разговор с Джейн выбил из колеи, и Молли вспомнила об этой женщине, лишь отъехав на приличное расстояние. Женская фигура все еще была у указателя.
Похуй.
***
Поезд резко остановился на одной из станций. Тело Молли по инерции откинулось назад и ударилось о сидение, на что она нехотя открыла глаза. Те, кто были с ней в одном вагоне, не обратили ни малейшего внимания на торможение.
Скорее всего, она дернулась во сне, оттого восприятие происходящего отчасти исказилось.
Ригс провела рукой по лицу и бросила взгляд на непримечательную станцию, надеясь, что они давно покинули Пенобскот, а лучше и штат Мэн. Когда поезд вновь тронулся, ее внимание привлекло несколько ливневок забитых мелким мусором вроде бумажек, фантиков и чеков.
Она вновь прислонилась виском к стеклу, вглядываясь в голубое небо и кучевые облака. В детстве отец обещал принести ей кусочек белого облачка, похожего на кусок ваты перед отъездом в командировку. Молли поверила и рассказывала всем, что папа привезет настоящее облако.
Какая детская наивность.
Смежные двери между вагонами захлопнулись. Проводник или тот, кому его место сделалось в немилость из-за солнечных лучей, от которых невозможно было спрятаться.
Кто-то решил сесть рядом с ней. Только бы не болтливые попутчики или дети.
Не поворачиваясь, Молли потянулась к сумке, убирая ту под ноги.
- Поездки действуют лучше любого успокоительного, пока ты жив, - (ткань рукава коснулась ее лица, заставляя поморщиться), - Согласна, Моллс?
Она распахнула глаза, услышав собственное имя. Рука, облаченная в белую перчатку с когтями, прорезавшимися сквозь ткань вместо ногтей, скользила по стеклу, стирая прежние отпечатки.
Грим и тальк, рыжие пучки волос, красные несуразные пуговицы-помпоны.
Пеннивайз.
Пахло пончиками и свежим попкорном. Как на старой работе, когда ей удавалось застать, как хлопал попкорн в автомате и после сразу же отсыпать себе порцию в красное ведерко, вдыхая этот манящий запах.
Заиграла каллиопа.
Don’t you want to hold me baby,
Disappointed, going crazy,
Разве ты не хочешь обнять меня, детка,
Разочарованного, сходящего с ума?
- Serj Tankian – Sky Is Ove
========== XXI ==========
“Ты никогда не узнаешь, что поразило тебя,
Не увидишь, как я приближаюсь,
Я заставлю тебя страдать в этом аду.
Я под твоей кожей.”
- Digital Daggers “The Devil Within”
Она стояла, опираясь ладонями на холодную поверхность гримерного зеркала, устремив взгляд прямо перед собой.
От собственного отражения ее отделяло несколько дюймов.
Под пальцами ощущались частицы пыли, смешавшиеся с тальком, блестками для тела и рассыпчатой пудрой. Сама виновница была очень близка к краю стола, и золотая круглая баночка была наполовину пуста. На крышке рядом покоилась большая кисть, предназначенная специально для пудры. Переливающаяся ручка выполнена в виде пластмассовой человеческой кости покрашенной чем-то, отчего при нужном угле освещения рукоятка переливалась.
Молли продвинула вспотевшие ладони к самому краю зеркала. Собственное отражение в приглушенном свете ламп выглядело болезненным и каким-то чужим. Губы, накрашенные красной жидкой помадой, стянуло и неестественность в матовом покрытии, забившемся в каждую трещину, придавала карикатурный вид, как и большие накладные ресницы с красными стразами, расположившимися по линии роста.
Она прислонилась лбом к холодной блестящей поверхности, подмечая, как расширились зрачки. Волосы были накручены на самые старые щипцы для завивки, обнаруженные на американской земле. И без того посеченные кончики светлых волос молили быть обрезанными. Стоило провести по волосам и, казалось, можно было услышать, как скрипит лак. Пряди на висках были напомажены чем-то со специфическим запахом.
Все напоминало съемки в немом кино, где предстояло сниматься на черно-белую пленку, и гримеры понятия не имели как на невыразительном лице, легко теряющемся в толпе сделать броский акцент, чтобы зритель, отвлекшийся поневоле, после понял, кто из всех девушек главная героиня.
При всем абсурде, сочетающемся с гаснущими огнями на зеркале (некоторые из ламп были неаккуратно закрашены красной гуашью (хотелось верить, что это именно она)) Молли была уверена в реальности происходящего. У нее не было ни малейших сомнений, что окружающие предметы, плотные запылившиеся ткани, и она сама являлись альтернативным вариантом действительности предначертанной свыше еще до ее рождения.
Все было также реально, как и покупка билета на поезд или монотонное расставление товаров на полках в супермаркете.