Господин де Вермон с достоинством распрямился.
– Да будет известно вашему высочеству, что я не желаю ни кардинальской мантии, ни епископской митры. Мое честолюбие удовлетворено тем, что я верно служу вам.
– Ваше рвение меня трогает, господин аббат, но я думаю, вы не отказались бы от какого-нибудь бенефиция.
– Конечно, мадам, но я не требователен… Мне хватило бы маленького аббатства… само собой, не очень далеко от Парижа, чтобы мне было легче за ним присматривать… Да, если его величество в своей безмерной доброте соблаговолил бы позаботиться обо мне, думаю, я бы поддался искушению, но дело терпит.
– Изложите все сказанное на бумаге, – велела Мария-Антуанетта. – Я поговорю об этом с дофином. Прощайте, господин аббат. И не забудьте завтра про мое письмо!
Глава XIII. Дружба и сплетни
Мария-Антуанетта была готова отправиться на бал, который госпожа де Ноай давала по средам в своих апартаментах. Она повторяла перед зеркалом па, которым Гардель из Оперы тщетно пытался обучить дофина, ей же удавалось моментально усвоить их ритм. Ее тело, уравновешиваемое двумя прекрасными белыми руками, казалось, едва касается пола.
– Раз… два… три… Раз… два… три… В этот раз я сумела.
Вдруг она заметила в зеркале отражение знакомого лица.
– Госпожа де Ламбаль! – воскликнула она. – Как я счастлива!
Она бросилась гостье на шею и пылко поцеловала ее.
– Вашему высочеству следует быть осторожнее, – заметила госпожа де Талейран-Перигор, шокированная подобными излияниями чувств. – Вы сотрете всю вашу помаду.
– Наложим заново, – весело парировала дофина. – Повернувшись к своим дамам, она добавила: – Сударыни, я была бы вам признательна, если бы вы оставили меня на минуту наедине с принцессой.
Дамы удалились, и Мария-Антуанетта увлекла госпожу де Ламбаль к оттоманке.
– Как вы красивы сегодня! – сказала она. – В этом голубом платье вы просто божественны.
Польщенная принцесса повела рукой, демонстрируя свой рукав.
– Это идея моей новой модистки, – сказала она.
– Как ее зовут? – живо поинтересовалась дофина.
– Роза Бертен. Она недавно открыла свое заведение на улице Сент-Оноре под вывеской «Великий Могол». Ей нет еще тридцати, но она гений моды. Герцогиня Шартрская тоже очень довольна ее работой. Если хотите, я пришлю ее к вам…
– Эта девица совершила чудо. Мне не терпится с ней познакомиться… Ах, я жалею сердца мужчин, которые будут смотреть на вас этим вечером.
Госпожа де Ламбаль равнодушно махнула рукой.
– Не жалейте их, мадам… Мне всего двадцать два, но я уже знаю, чего они стоят. Впрочем, я, скорее всего, не пойду на этот бал и пришла принести вам свои извинения за это.
– Вы заболели? – спросила встревоженная дофина.
– Мне сегодня после обеда было нехорошо. Я чувствую нервозность, любая мелочь выводит меня из себя… Вот только что я была у маркизы де Дюрфор, возле меня стоял букет фиалок, которые сильно пахли! Я думала, что лишусь чувств…
– Вам необходимо лечиться, сердце мое… Хотите, я пришлю к вам господина де Лассона, моего врача? Он великолепный специалист.
– Благодарю, у меня есть свой, тоже неплохой… Но я вижу, что задерживаю ваше высочество…
– Ваше высочество! – воскликнула Мария-Антуанетта. – Она называет меня высочеством! Ах, Тереза, очень плохо, что вы так ко мне обращаетесь! Когда мы одни, называйте меня просто по имени. Разве вы не являетесь моей ближайшей подругой?
Госпожа де Ламбаль покачала напудренной головой:
– А госпожа де Пикиньи?
– Герцогиня? – переспросила дофина, смеясь. – Неужели вы ревнуете? Какое счастье! Стало быть, вы меня любите? Успокойтесь, госпожа де Пикиньи меня лишь развлекает, она очень остроумна, но вы, Тереза, здесь единственная женщина, которой я могу доверять, единственная, кто меня понимает.
Насмешливые глаза принцессы посерьезнели.
– Вы можете рассчитывать на мою преданность, Антуанетта. Она принадлежит вам навечно…
– Благодарю вас, Тереза, – взволнованно ответила дофина. – Как вы видите, рядом со мной нет ни одного по-настоящему доброго и снисходительного друга. Моя мать далеко, письма, что она мне пишет, не более чем длинные проповеди о добродетели. Господин де Мерси за мной присматривает, аббат де Вермон шпионит и все докладывает ему.
– А дофин?
В голосе Марии-Антуанетты зазвучала горечь.
– Он? Он меня игнорирует, я его почти не вижу. Он охотится, занимается строительными работами или слесарничает.
– Но это днем, Антуанетта, а по ночам?
Дофина презрительно засмеялась: