Росс специально искал возможности поговорить с Элизабет, а теперь вот не мог найти нужных слов. Так бывало в первые дни их знакомства. Пока Росс не узнал Элизабет поближе, ее хрупкая красота частенько делала молодого человека косноязычным.
– Росс, тебе, наверное, интересно узнать, почему я так хотела, чтобы ты пришел на свадьбу. Но ты же упорно не заезжал повидаться, а мне кажется, что я должна с тобой поговорить. – Элизабет осеклась и чуть ли не до крови закусила нижнюю губу. – Сегодня мой день. Я хочу быть счастливой и хочу, чтобы все, кто меня окружает, тоже были счастливы. Сейчас нет времени все объяснить, и, возможно, я бы и не смогла все объяснить, даже если бы время у меня было. Но я очень хочу, чтобы ты попытался простить меня за всю ту боль, которую я наверняка тебе причинила.
– Тебе не за что просить прощения, – сказал Росс. – Мы ведь с тобой не были официально помолвлены.
Элизабет мельком взглянула ему в глаза, и ей показалось, что в них сверкнула искра негодования.
– Ты знаешь, что дело не в этом…
Тут зрители петушиных боев захлопали и громко закричали. Первый поединок закончился. Побежденную птицу, роняющую перья и капли крови, унесли с «арены».
– Да это и боем-то не назовешь, – заметил Чарльз Полдарк. – Редко мне приходилось видеть, чтобы пять гиней зарабатывали так быстро.
– Да уж, – кивнул доктор Чоук, это его боец победил одного из петухов Уорлегганов. – Парацельс недооценил противника. Фатальная ошибка.
– Быстренько же ты управился, мой хороший! – засюсюкала Полли Чоук, поглаживая голову петуха, которого поднес к ней слуга. – Он у нас, вообще-то, мирный, пока его не раззадорят, а потом уж только держись – всех победит! Я и сама такая!
– Он ранен, мэм, – заметил слуга. – Вы испачкаете перчатки.
– Ничего страшного, теперь я могу позволить себе купить новые!
Кто-то засмеялся, а вот супруг Полли Чоук нахмурился: ему эта шутка показалась безвкусной.
– Никудышное зрелище, – продолжал Чарльз. – Молодняк и тот способен на большее. Мой Герцог проглотил бы любого из ваших бойцов, а ведь он еще совсем юнец!
– Ну так давайте взглянем на вашего Герцога, – вежливо предложил Уорлегган. – Возможно, вы захотите выставить его против Красной Перчатки?
– Чего-чего? Против кого? – переспросила тетушка Агата, вытирая слюну с подбородка. – О нет! Это будет позор. Мы точно опозоримся.
– По крайней мере, увидим, на самом ли деле ваш Герцог голубых кровей, – сказал Уорлегган.
– Королевский бой? Я не против, – ответил Чарльз. – Каков вес вашей птицы?
– Ровно четыре фунта.
– Подходит! Мой Герцог весит три фунта тринадцать унций. Несите их сюда, и посмотрим.
Птиц вынесли на «арену» и сравнили. Красная Перчатка, злобный, покрытый шрамами и закаленный в двадцати боях петух, на вид весил меньше, чем утверждал его владелец. Герцог был молод, но прежде дрался всего лишь дважды, да и то с местными бойцами.
– Каковы будут ставки? – спросил Джордж Уорлегган.
Чарльз бросил взгляд на гостя:
– Ваше предложение?
– Сто гиней!
Такая ставка произвела впечатление. Все умолкли, слышен был только голос Оджерса:
– …А колонны, что крышу поддерживают, скреплены лишь железными брусьями и скобами. Их постоянно надо укреплять. Восточная и западная стены буквально ходуном ходят.
– Ставка принимается! – громогласно возвестил Чарльз. – Давайте начнем.
На этот раз подготовка к бою велась самым тщательным образом. Каковы бы ни были привычки мистера Николаса Уорлеггана, для местных сквайров с финансовым положением мистера Полдарка ставка была слишком велика.
– Дело не в этом, Росс, – вполголоса повторила Элизабет. – Нам не нужны были формальности. Но мы были так молоды.
– Я не понимаю, что тут объяснять, – сказал Росс. – Сегодняшний день все объясняет.
Рядом с ними вдруг появилась миссис Чиновет.
– Элизабет, ты не должна забывать, что сегодня гости собрались ради тебя. Нехорошо отдаляться от общества.
– Да, мама. Но ты же знаешь, что мне не по душе такие развлечения. Уверена, пока все это не закончится, меня никто даже и не хватится.
Миссис Чиновет расправила плечи и посмотрела дочери в глаза, однако не стала настаивать. Видимо, она почувствовала, сколь решительно настроена Элизабет.
Затем она взглянула на Росса и холодно улыбнулась:
– Росс, мне известно, что вы неравнодушны к подобного рода поединкам. Не посвятите меня в некоторые тонкости этого искусства?
Росс улыбнулся в ответ:
– Мэм, вряд ли я смогу быть вам полезен. Уверен, в искусстве ведения поединков нет таких тонкостей, о которых вы бы не знали.