— Примите мои соболезнования.
— Очень жаль, что вам еще шестнадцать. Я бы вас пригласил на прогулку.
— Да, — растерялась она, согласно кивнув. — Очень … жаль.
— Тем не менее, — поправил ремень Сомер. — Я не могу не сказать, что впечатлен, какие красавицы живут на Алебеарде.
Он резко взял ее руку и прижался губами к ее пальцам. Откланявшись, Сомер покинул детскую. Некоторое время Айока смотрела на свою руку. Ей показалось, что на ней блестят слюни. Вспомнив о мальчиках, она спешно закрыла дверь на ключ и через окно полезла на улицу. Водосточная труба помогла ей спуститься на землю. Вытащив из кармана шпильки, Айока со всех ног побежала через свой двор и дворы соседей в конец улицы. Закалывая на бегу волосы на затылке, она вытащила из другого кармана платья чепец, оставленный донг Марией и завязала под подбородком.
Крадучись через кусты позади дома, Айока увидела интендантов, подходящих к крыльцу Россдара и Боджи. Ведь не во всех домах на их улице жили дети. Чертыхнувшись своей недальновидности, она не нашла другого выхода, как лезть на второй этаж. Окна первого этажа выходили только на улицу, а показаться с той стороны она не могла. В отличие от ее дома, здесь не было водосточной трубы. Поэтому она начала перетаскивать ящики, валявшиеся у забора, чтобы добраться до окна спальни.
Пока Айока пыталась проникнуть на второй этаж, Россдар впустил смотрителей, не понимая, почему раньше них не пришла их подруга. Боджи сидел на диване, держа в руках деревянный кубик.
— Мы интенданты, — представился Кризман, склонившись к нему. — Пришли с проверкой. Где твои родители, малыш?
Россдар уставился на него, не зная, какой вариант ответа подобрать.
— Ты говорить умеешь? — нахмурился он. — Или вы тут одни живете?
— Говорить умею, живем вместе с мамой, — сказал мальчик.
— А где она?
— Она болеет.
— Но где она?
На втором этаже раздался шум, словно что-то упало. Сомер без интереса разглядывал Боджи. Кризман вновь поднялся наверх, подосадовав тучности и неповоротливости Сомера.
Открывший дверь Кризман увидел лежащую женщину в чепце под одеялом. В спальне царила полутьма. Она кашляла и хрипела. Не решившись заглянуть далее, чтобы не подцепить простуду, он поинтересовался:
— Донг Мария?
— Добрый вечер, уважаемый интендант, — хрипело ответила та. — Простите, что не могу подняться.
— У нас ежеквартальная проверка.
— Мы очень рады, — набрав в легкие воздуха, она чихнула.
— Кем вы работаете?
— Мы живем на жалованье сына, он служит в северном отряде, на границах.
— Служба во славу Короля это хорошо. Но склад дров и угля на первом этаже неуместен. Это не по правилам. У вас же маленький ребенок, донг Мария.
— Простите, дело в том, что ноги совсем плохо ходят. Печку топит мой средний сын.
— Плохо ходят … все ясно, — заметил он. — Оставлю вас.
— Всего доброго.
Спустившись вниз, Кризман объявил Сомеру, что узнал все, что нужно и их проверка на сегодня закончена. Завтра они переходят к Зимнему кварталу и должны успеть до Праздника. Когда за ними закрылась дверь, со второго этажа сбежала Айока.
— Как ты попала наверх? — поразился Россдар, обернувшись.
— Напрягла воображение, — сняла чепец она и переглянулась с ним. — От этих интендантов кровь стынет в жилах.
Он не мог не согласиться и даже выбрать, кто именно из них противнее — Сомер или Кризман.
— Кстати, — Айока вытащила маленькие вязаные ботиночки с помпончиками. — Это для Бо.
Она прошла к дивану и ласково обула его босые ноги. Боджи улыбнулся и тут же навалился ей на колени. Россдар подошел и сел рядом, глядя на них. Айока подняла малыша и посадила на себя, взяв за ручки и погрела их.
— Ты хорошо вяжешь, — сказал он.
— Я хотела бы помочь вам больше, но … — вздохнула она.
— Я знаю, — кивнул Россдар. — Я справлюсь.
Айока не любила надолго оставлять сестренку с родителями, без своего присмотра, и вновь вынужденно покинула их. Россдар занялся своими домашними делами по отоплению печи, не решившись больше высунуться на улицу.
Монахи
С утра Россдар прибежал в лавку старика Люшиса прямо к открытию. Тот как раз стоял у двери и возился с ключом. Люшис увидел его боковым зрением и проворчал:
— Этой ночью прошлебеки как будто с ума посходили. Признали меня свежатинкой. Царапали стекла моих окон. Вы как ночевали?
— Нормально.
— Зима начинается, вот они и пытаются залезть в каждую щель от безысходности, — повернул ключ и вошел внутрь он. — Каникулы начались?
— Да, — проследовал за ним мальчик. — Будем сегодня самокрутки делать?