— И подданные твои нынешние, новгородцы, — продолжил он с растущим раздражением, — не говоря уж о литвинах, этих твоих затей не поймут, ох, не поймут! Чтоб эти сквалыги из новгородского Сената раскошелились на военный поход для спасения ненавистной Москвы — да такое им и в белой горячке не привидится. Ни пушки, ни взвода они тебе под это дело не дадут — и правильно сделают! Покрутят пальцем у виска и скажут: «Ты кого там спасать собрался, Иоанн Васильевич? Евразийцев, сиречь — ордынских выблядков? Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу — все рабы!»
— Всё так, — кивнул Иоанн. — Мне достался не лучший народ, прямо скажем. Но тот восточный владыка, кого ты частенько цитируешь, наверняка сказал бы: «У мэня нэт для тебя другого народа».
Помолчал и закончил чьей-то всплывшей, к случаю, из глубины сознания фразой:
— Сердце мое полно жалости. Я не могу их оставить.
Архангел долго молчал, как-то зябко сгорбившись, а потом пробормотал нечто непонятное:
— Надо было тряпок не жалеть — на затыкание щелей… Просочилась, понимаешь…
— Ну да, мы ведь так и не знаем, отчего приостановилась та протечка из будущего, — облегченно согласился Иоанн, поняв те слова по-своему, — и надолго ли. Наши люди, посланные в Москву, не дают о себе знать, но доктор Ди уверен, что Человек-Серебро пока жив. И он, и попугай. А добыть их по другому…
— Пытаешься подвести базу под свой душевный порыв? — невесело усмехнулся архангел. — Знаешь, один очень умный и очень циничный политик верно остерегал: «Не доверяйте первым порывам — они почти всегда добрые»…
Помолчал — и вдруг добавил, будто махнув на всё рукой:
— Там, в Москве… Имей в виду, на всякий случай: чистое серебро на упырей действует слабее, чем его соединения — как хоть та же зеркальная амальгама.
— Это — информация из будущего? — живо переспросил Иоанн.
— Да нет, как раз из прошлого. Из хорошо забытого уже вами прошлого… Так что формального нарушения правил игры тут нет.
— Спасибо! Так значит?..
— Свободу воли — тут ты прав! — никто не отменял, — вздохнул архангел.
Встал и двинулся прочь, как обычно, не прощаясь, но у самой зеркальной границы раздела их Миров вдруг обернулся и печально покачал головою:
— Кот, — вновь сказал он непонятное. — Эх, ты, котяра… гроза мышей!
— …Так на чем мы остановились? На здешних полкАх?
— Так точно, Государь.
Басманов оглядел царя в немом удивлении; остальные его отлучки не заметили вовсе.
— План твой, Алексей Данилыч, я, поразмыслив, одобряю. Подымай войско и веди его к Полоцку, на пару с Репниным; Новгород в известность поставим post factum. А перемирие с Москвой на это время заключу я сам. Федор Алексеич, возможно ли срочно вызвать, по твоим каналам, на переговоры в нейтральную полосу Годунова с Сильвером?
— Да, Государь, — после секундного размышления кивнул начразведки. — Сделаем.
— На переговоры поедем мы втроем: ты, я и наш чернокнижник — никого более. Никого, ясно!? — повторил он, не давая и рта открыть приготовившимся возражать советникам. — Далее: насчет тех переговоров… Федор Алексеич, копии банковских документов, что были переданы Вологдину, у нас есть? Здесь, под рукой, я имею в виду?
— Да, Государь, разумеется.
— Отлично. И еще: мне нужно подробное, с проверяемыми деталями, описание нашей операции «Пересмешник» — ликвидации Курбского московскими руками. С особым упором на роль Годунова: он должен выглядеть и ее инициатором, и главным исполнителем.
— Прости, Государь, но… Мы перед кем, собственно, хотим скомпрометировать Годунова — перед самим собой, что ли??
— Отнюдь. Курбский был весьма популярен в армейской среде, а с Бельским они и вовсе были старыми друзьями. Годунов же там сейчас и без того на птичьих правах. А между тем оба главных свидетеля по делу Курбского, Вологдин и Серебряный, живы, оба сейчас в Москве, и — Сильвер не даст соврать! — точно успели уже стакнуться меж собою.
— Ясно. Разрешите исполнять? — Джуниор поднялся из-за стола и вдруг замер, явно ловя за кончик хвоста какую-то едва не ускользнувшую мысль. — Да, Государь, чуть не забыл! Не знаю, важно ли это для твоих планов, но… Ди просил передать — так, на всякий случай. Ему, по дороге сюда, вспомнился древний рецепт, вычитанный некогда в старой-престарой алхимической рукописи. Так вот: для вампиров гораздо смертоноснее не чистое серебро, а его соединения — в том числе амальгама…