Общеизвестная внутри Конторы шуточка — «Запросите Ларри Флинта» — зазвучала теперь совсем по новому: а ну как хитроумный англичанин выложил главную свою тайну на самое видное место, и эта маскировка, как и обычно в таких случаях, сработала? Повинуясь внезапному наитию, Вологдин отправил невинный с виду запрос — через спецголубятню, когда-то Годуновскую, а теперь свою личную — непосредственно Джуниору: «Что станем делать с Сильверовым попугаем, коллега?» Поклевка вышла такая, что закинутую им удочку едва не вырвало из рук: «ЭТО МОЯ ДОБЫЧА!» — и личная печатка Иоанна.
Что ж, похоже обладание сей Жар-Птицей, с последующим принесением оной в дар Царю-батюшке, станет весомой гарантией его, Генерал-коменданта, будущего при Новом режиме… Остается пустячок: завладеть премудрым попугаем в московских подземельях, куда унырнул тогда из трактира на Пятницкой Бонд со своими людьми. Если тех, конечно, не сожрали уже там упыри одичалые, или не обратили упыри служилые; если до тех не добрались раньше него весьма ушлые и имеющие фору по времени конкуренты; если ему не станет совать палки в колеса собственная Служба, которой знать обо всех этих играх совершенно ни к чему; и еще много-много «если»…
Начав это свое частное расследование, он, повинуясь опять-таки странному наитию, вызвал шефа загранразведки Тургенева:
— Иван Андреич, вступая в должность и принимая дела Сильвера, я обратил внимание на странное задание, что он дал вашей Службе, причем под грифом «Сов. секретно, особой важности»: установить откуда и какими путями попадают к оригиналу Мармотному экзотические зверушки, чью кровь он пьет. Никаких отчетов по этому заданию я в его делах не обнаружил; вам удалось тогда что-нибудь накопать?
— Странно, Всеволод Владимирович!.. Отчет был тогда сдан по всей форме, хотя разузнать мы сумели не так уж много…
— И что же вам удалось? В двух словах.
— Поставки шли из Кракова, через здешнюю Польскую миссию. Дальше никаких концов не обнаружилось, хотя мы искали.
— Мармотный платил полякам за тех зверушек?
— Нет, никогда.
— То есть это — вербовка? Хобби-то не из дешевых…
— В общем-то да, вербовка. Но дипломат, имевший с ним дело, пан Кшеминьский, никак не связан с Королевской Дефензивой, это совершенно точно!
— Никак не связан с польской государственной разведслужбой… — медленно повторил Вологдин. — Это очень важно, Иван Андреевич. Всё, что уцелело по этому делу в вашем архиве — немедля ко мне!
Через полчаса ему доставили из Первой службы папку с разнообразными бумажками, «имеющими отношение к делу», но не содержащими, на первый взгляд, ровно ничего интересного. Но ведь Странник-то знал, что искать и, похоже, нашел — раз уничтожил оригинал отчета… Ну, а если — вот так?..
Еще через полчаса к нему кабинет вознесли из подвальной камеры доктора Фауста. Тот был, естественно, сама услужливость.
— Вы понадобились мне сейчас, доктор, как эксперт по части естествознания. Вот, поглядите, — он протянул тому листок со столбцами латинских названий и пометками, другими чернилами, о датах и числе экземпляров. — Это список неких животных. Может ли наука, в вашем лице, ткнуть пальцем в то место на глобусе, где их отловили? У меня есть на сей счет предположение, но я хочу проверить его независимым экспертным мнением.
— Ну, вот обезьянки-капуцины — их родина Южная Америка, — близоруко сощурился в листок доктор (очки у него, понятное дело, отобрали). — Правда, их иногда держат в Европе как домашних питомцев, но чтоб они размножались в неволе, я не слыхал, так что в конечном счете — да, всё равно оттуда… О, а вот кровососущие летучие мыши-десмоды! И даже есть броненосец-армадилл!.. Ну, тут никаких сомнений — Южная Америка, и ничто иное!
Удивительно всё-таки устроены мозги ученого: даже находясь в отчаянном положении он, получив вдруг возможность порешать задачку, об отчаянности того положения на время забывает…
— Спасибо, доктор, вы подтвердили мою догадку. А вот зеленый попугай герра Зильбера — не оттуда же родом?