9 Сообщение из Будапешта о русском контрреволюционном легионе в Венгрии // Русская военная эмиграция 20– х – 40 – х годов. Том 1. Книга 2-я. На чужбине. М., 1998. С. 517–518.
10 MOL K-64. 1920. 41. t. I. r. 33–34.
11 MOL K-64. 1920. 41. t. I. r. 1 (См. об отрицательном отношении к эсеру Лотушину).
12 MOL K-64. 1925. 24. t. 196. res 132. Полностью приводится в статье А. Колонтари в настоящем сборнике.
Несостоявшаяся белая ось.1
К вопросу о возможностях сотрудничества русской эмиграции с Венгрией
Аттила Колонтари
В центре внимания данной статьи два взаимосвязанных вопроса – о переговорах в целях принятия Венгрией русских беженцев и о возможностях политического сотрудничества венгерского правительства с русской эмиграцией. Что касается политической стороны дела, то на первый взгляд нетрудно обнаружить некоторые общие элементы в системах ценностей белого движения и элиты межвоенной Венгрии. В первую очередь это неприязнь к коммунизму, тоска по утраченному довоенному статусу страны. Глава государства, регент Венгрии адмирал Миклош Хорти пользовался определенным авторитетом в кругах видных представителей белого движения, особенно среди военных. Они видели в нем руководителя успешной, победоносной контрреволюции, подавившего в своей стране столь ненавистный им большевизм, хотя по сути дела Хорти никогда не вел таких же масштабных боевых действий против большевиков, как это делали Колчак, Деникин, Врангель и др.
Ориентация на прошлое (в том числе на реставрацию довоенных монархических систем), сходство в занимаемом до войны общественном положении – все это создавало, на первый взгляд, благоприятную почву для сотрудничества венгерских политических деятелей и русских эмигрантов-монархистов. В документах мы часто встречаемся с лозунгом «восстановление трех держав в Центральной и Восточной Европе в своих прежних, довоенных границах». В самом начале 1920-х гг. Версальская система казалась нестабильной, часть политиков и военных была склонна считать, что достаточна одна смелая акция, и вся система мирных договоров рухнет. Именно в этот период и родились весьма фантастические планы сотрудничества немецких и венгерских кругов с русской эмиграцией. Будапешт в документах фигурирует как один из важнейших центров русских монархистов, сюда приезжали и весьма колоритные фигуры (Петр Глазенап, Василий Бискупский, Михаил Комиссаров), некоторые из них были приняты на самом высоком уровне, адмиралом Хорти или тогдашним премьер-министром графом П. Телеки, однако со временем эти встречи были перенесены на более низкий уровень, они, как правило, носили уже не официальный, а всего лишь частный характер2.
Со стороны представителей белой эмиграции прозвучали предложения создать в Венгрии военные базы (Глазенап, Бискупский), учредить русский банк для эмиссии дореволюционных Романовских рублей (Комиссаров), и т. п.3 На начальном этапе контактов записи встреч, сводки, составленные чиновниками разных венгерских ведомств, нередко сопровождались выводом о том, что Венгрия заинтересована в поддержке хороших отношений с той или иной группой эмиграции, однако со временем эти выводы уступили свое место сомнениям, осторожности, подозрениям, скептицизму в отношении эффективности и целесообразности сотрудничества. В 1920 г. венгерское правительство свою поддержку ставило в зависимость от того, в какой степени эти группы пользуются доверием Врангеля, которого считали легитимным представителем русской государственности. С лета активизировалась тайная венгерская разведывательная деятельность в Крыму, но пока разведчики вернулись и представили свои донесения генштабу и правительству, было уже поздно, армия Врангеля уже была эвакуирована из Крыма4.
Военный представитель Врангеля в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев, генерал Артамонов Виктор Алексеевич в ходе переговоров с Анталом Мадьяри, советником венгерского посольства, не раз предлагал учредить в Венгрии официальное представительство Крымского правительства. В Будапеште было решено дать пока уклончивый ответ на это предложение. По мнению министерства иностранных дел, это, с одной стороны, было бы желательным, потому что таким образом в венгерской столице была бы постоянная миссия вместо различных «доверенных лиц», время от времени прибывающих и убывающих, относительно которых часто было сложно выяснить, кого они представляют на самом деле. С другой стороны, в Будапеште понимали, что из-за слабой материальной обеспеченности Врангеля, его представительство нуждалось бы в финансовой поддержке венгерского правительства. Возник вопрос: стоит ли в условиях послевоенного экономического кризиса, «при общеизвестном расточительном образе жизни русских», инвестировать средства в этот проект, можно ли извлечь политическую пользу из него5.