Венгерский генконсул получил от своего информатора также письменный материал, в котором речь шла о положении различных русских эмигрантских группировок, их значении и отношении к войне. Одновременно в нём нашла освещение уже упомянутая проблема: «Полученный меморандум сетует, главным образом, на то, что державы оси не приняли даже формальной декларации относительно конечных целей своего военного похода на Россию». Следовательно, даже и в 1943 г. для русских эмигрантов всё ещё неясной была цель войны, и они ожидали разъяснений со стороны немцев. Они надеялись, что подобная декларация успокоила бы русские массы по обе стороны линии фронта и, возможно, способствовала бы ликвидации большевизма изнутри. В то же время такая декларация нейтрализовала бы «сделанные ранее заявления отдельных немецких политиков относительно расчленения и колонизации России, что большевики в настоящее время широко используют в пропагандистских целях». Авторы меморандума опасались, что эмигранты «будут отлучены от победы немцев, в случае же их поражения в войне месть большевиков настигнет эмигрантов в первую очередь». Меморандум отчётливо свидетельствовал об уже упомянутой проблеме: гитлеровцы беззастенчиво использовали устремления русских эмигрантов в интересах достижения собственных целей, ибо в планы Гитлера никогда не входило спасение русского народа и его культуры, создание свободной России. Тех же, кто, питая эти надежды, сотрудничал с агрессорами, напавшими на Советский Союз, действительно, ждали в лучшем случае длительное заключение, а скорее всего смертная казнь.
Ранее, осенью 1942 г., расплывчатость представлений о целях войны против Советского Союза проявилась и в другом плане. Русские эмигранты рассчитывали на то, что после победы над Сталиным они смогут вернуться на родину и получить обратно утраченное имущество. Насколько они заблуждались на этот счёт, свидетельствует пример одного русского эмигранта из Шопрона. На поступивший от него в шопронскую полицию официальный запрос24, сделанный через немецкого адвоката, относительно того, смогут ли эмигранты получить обратно свои поместья на российских территориях, оккупированных немцами, был получен следующий ответ: «шансы на это весьма ничтожны, поскольку Германия нуждается в захваченных ценою кровавых жертв восточных территориях для размещения там излишков своего населения. Туда будут переселены многочисленные исконно немецкие здоровые крестьянские семьи, с тем чтобы они эту землю не только осваивали, но и защищали. Во исполнение этого уже создана организация…(…) Таким образом, мы не можем себе позволить осложнить эту работу, вдаваясь в дискуссии по поводу притязаний со стороны едва ли не утративших за давностью лет своё право собственности иностранных (sic!) землевладельцев. (…) Германия борется за территории для своих переселенцев, а не за восстановление просроченных состояний. (…) Какая нам польза с того, что мы обратно посадим иностранцев (sic!) в их поместья, которые они утратили не по вине Германии; неправомочно также требовать, чтобы Германия компенсировала ущерб этим иностранцам». Таково было содержание поступившего в ноябре 1942 г. в шопронскую полицию ответа из Германии. Венгерский составитель документа, адресованного непосредственно русскому эмигранту, обратившемуся с запросом, добавил от своего имени: «Упомянутая установка отражает мнение по этому вопросу немецких официальных кругов». ««Вышеизложенное несомненно означает и доказывает, что Германия оставит за собой завоёванные территории, точнее, присоединит их к Империи и переселит туда своих людей, следовательно, подвергнет германизации», – резюмировал официальную немецкую позицию старший советник шопронской полиции.
Таким образом, в случае победы «Третьего рейха» однозначно не осуществились бы надежды тех представителей русской белой эмиграции, которые делали ставку на Германию. Как бы то ни было, исход войны наложил отпечаток на судьбы многих русских эмигрантов. Нам не удалось выяснить, сколько же, в конце концов, удалось завербовать под немецкие знамена добровольцев на территории Венгрии, но известно, что численность сербского корпуса русских эмигрантов, выстроенного под немецким командованием, в конечном счёте превысила 15 тысяч человек. Формирования русских эмигрантов не были направлены на советский фронт: на первых порах они воевали против партизан Тито, а с 1944 г. их использовали для прикрытия отступления немцев – вот тогда-то они уже столкнулись с Красной армией. Почти 2/3 корпуса пали в боях, а оставшиеся части отступили на австрийскую территорию. Хотя в мае 1945 г. они попали в плен к англичанам, многим участникам этих формирований не удалось избежать советских репрессий25.