2. Политическая система постсоветской России: что получилось
Итак, оставляя пока в стороне вопрос об экономических основах общественного строя, сформировавшегося в России в результате краха советской системы (эти вопросы подробно будут рассмотрены во второй части книги), обратимся к собственно политической системе.
Здесь и далее я сознательно обхожу стороной чисто внешнюю, формальную сторону вопроса. Вряд ли есть смысл анализировать в этой книге содержание действующей российской конституции, декларирующей суверенитет народа, принцип разделения властей и их взаимного контроля, приоритет прав человека и т.д. Во-первых, это уже проделано многократно теми, кто сделал такого рода анализ своей профессией и источником дохода, а вовторых, в нашей стране (как, впрочем, и в любой другой) формальные юридические конструкции никогда не совпадают в полной мере с реальными отношениями власти и, соответственно, вряд ли заслуживают столь пристального внимания.
Так вот, если отвлечься от формальной стороны вопроса и попытаться сформулировать суть отношений, то трудно не заметить, что политически страна за пятнадцать постсоветских лет совершила не всегда заметный для внешнего наблюдателя маневр, вернувшись к модели, от которой вполне добровольно отошла в феврале 1917 г. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что политическая система России по сути и существу своему более или менее полно вернулась к формам, сложившимся ко второму десятилетию прошлого века. Это, разумеется, произошло не сразу — процесс шел постепенно в течение всех последних постсоветских лет, да и некоторые детали, безусловно, сформировались под влиянием современных реалий. Но в целом политическое устройство «посткоммунистической» России в итоге воспроизвело режим позднего самодержавия почти со всеми присущими ему историческими особенностями и отношениями. В этом смысле, безусловно, правы те авторы, пишущие об истории постсоветской России, которые считают, что следует говорить не о «демократической революции» или «демократическихреформах», а, скорее, о своего рода исторической реставрации.
Конечно, как и всякое образное сравнение, оно не лишено элемента условности. Естественно, очень многое в современной («новой») России не имеет прямых аналогов в реалиях столетней давности. Полной идентичности работы ключевых институтов не может быть хотя бы уже потому, что научно-техническое развитие породило совершенно новые формы и инструменты как политического контроля, так и ухода от него. Электронные средства массовой информации, в первую очередь телевидение, превратились сегодня в мощный политический ресурс, неизвестный сто или даже пятьдесят лет назад, а возможности компьютеризации дают совершенные невиданные ранее возможности сбора и обработки информации о жизни и действиях населения. С другой стороны, та же самая компьютеризация создает большие трудности для контроля за распространением информации и монополизации интеллектуально-информационной активности. Безусловно, общий уровень образования неизмеримо поднялся по сравнению с началом прошлого века, что привело к некоторым (хотя и не слишком кардинальным) сдвигам в общественном сознании. Кроме того, необратимо меняется и социальная структура общества, что делает невозможными прямые аналогии с пусть даже близким по духу и настроениям, но иному по своему социальному составу российскому обществу начала прошлого века.
Тем не менее в основных, сущностных своих моментах политическая система современной России совершила не бросок в будущее, как представлялось многим в самом начале периода перемен, а, скорее, разворот, состоявший в частичном отрицании тех черт, которые она приобрела за 75 лет советской истории, а частично — в очищении их от коммунистической фразеологии, что превратило их в естественное продолжение традиций России эпохи самодержавия.
На сегодняшний день ясно можно сформулировать следующие важнейшие черты существующей политической системы.
Прежде всего, политическая власть в сегодняшней России полностью сосредоточена в руках государственной бюрократии, являющейся по сути монопольным центром принятия решений в области государственного управления.
Эта бюрократия состоит из большого количества иерархических административных структур, охватывающих все стороны жизни общества — экономику, социальное развитие и обеспечение, общественный порядок и безопасность, образование, культуру и т.д. К ней же можно отнести и огосударствленную церковную иерархию, которая в возрастающей мере проникает в светскую жизнь и участвует в государственном управлении.