Усилия Англии, отмечал А. Круглов, сводились к тому, чтобы установить в этом районе мира «свой абсолютный контроль в ущерб влиянию России в Персии и Турции» (4), «пробить себе путь» в Центральную и Северную Аравию, «потеснить Порту» из Месопотамии и Аравийского полуострова и взять весь этот район в «британские клещи». Цели Германии состояли в том, чтобы «под сенью дружбы отдавшихся в ее руки турок обратить Месопотамию, а через нее и оба соседних Курдистана в доходную часть своей империи». Это — в торговом отношении, а в политическом — «создать здесь себе базу для действий против России и Англии, и, таким образом, облегчить задачу будущей борьбы с ними за этот регион» (5).
Кроме немцев и англичан, повышенное внимание к землям бассейна Персидского залива стали проявлять тогда, по наблюдениям А. Круглова, австрийцы и французы. Действуя «посредством торговых предприятий, латинских миссий и раскопочных экспедиций», они, мало-помалу, начали «входить в непосредственные сношения с местным населением», преследуя в Месопотамии и Прибрежной Аравии свои интересы, политические и торговые (6).
Все происходящее в бассейне Персидского залива, резюмировал консул, указывает на то, что здесь не за горами — острая схватка ведущих держав мира. Вступить в нее с Англией намереваются, похоже, не только французы, но, может быть, и «более грозные конкуренты — немцы, которые, конечно же, не пощадят на этом рынке противника, к какой бы национальности он не принадлежал». И нам, русским, придется, вероятно, действовать энергично и приложить максимум усилий к тому, чтобы «быть в состоянии отстоять право на преимущественное участие в делах южноперсидской окраины» (7).
Нельзя не видеть, подчеркивается в отчете российского консульства в Багдаде за 1893 г., что англичане, «несмотря на свое исключительное уже положение» в Южной Аравии, «не переставали в отчетный период времени стремиться к еще большему упрочению своего могущества» на Аравийском полуострове. Ближайшая цель их — это «постепенный захват» в свои руки, наряду с шейхствами Договорного Омана, и всего Аравийского побережья Персидского залива (8).
Держали они его, как следует из донесений российских дипломатов, под «неусыпным и плотным контролем». Для упрочения и расширения там своих позиций не гнушались ничем (9).
Сообщая об активных действиях Англии в Аравии и в бассейне Персидского залива, нацеленных на установление там своего «абсолютного и непререкаемого никем господства», российское консульство в Багдаде неоднократно указывало на «настоятельную необходимость» усиления «нашего наблюдения» за положением дел в зоне Персидского залива. Ставило вопрос об «умножении там наших наблюдательных постов», о «расширении русской консульской сети», и в первую очередь — об учреждении консульства в Басре (10).
«Мы совершенно лишены сведений из обширного района Персидского залива и Аравийского моря, — писал в донесении (22.02.1896) послу в Константинополе Александру Ивановичу Нелидову (1835–1910) управляющий консульством в Багдаде Виктор Федорович Машков (1858–1932), — где, похоже, … можно ожидать крупных … сюрпризов. Издавна уже являясь полноправными там хозяевами de facto, англичане не преминут, вероятно, воспользоваться удобным случаем, чтобы сделаться ими de jure». Чтобы не быть застигнутыми врасплох, … «есть настоятельная необходимость иметь более или менее правильно организованный близкий надзор за этими краями» (11).
Представляется, что результативная политика Российской империи в зоне Персидского залива, говорится в одном из донесений А. Круглова, возможна лишь при наличии соответствующей программы действий, разработанной при участии российских министерств и ведомств, русского купечества, промышленных и финансовых кругов империи (12).
Такая программа была подготовлена — с акцентом на усиление авторитета и престижа Российской империи в бассейне Персидского залива и развитие там русской торговли. В целях выполнения поставленных задач предусматривалось: расширение региональной сети «русских дипломатических наблюдательных постов»; проведение Морским министерством России «акций военной дипломатии» путем организации регулярных заходов в Залив кораблей русского военного флота; а также налаживание с ключевыми портами этого района регулярного морского сообщения.
С началом XX столетия, отмечается в аналитических записках МИД Российской империи, «Императорское правительство признало необходимым начать в Персидском заливе новую политику — политику дела» (13).