Виктор Федорович Машков (1858–1932) — уроженец Ярославской губернии, «из обер-офицерских детей». Воспитывался в Ярославской военной прогимназии; окончил курс в Тифлисском пехотном юнкерском училище по 2-му разряду (1876–1877). 13 августа произведен в унтер-офицеры. Служил в 152-м пехотном Владикавказском полку, затем — в Кубанском полку.
Именно В. Машков, поручик русской армии, младший офицер 15-го Кубанского пехотного полка, инициировал установление официальных отношений России с Абиссинией (Эфиопией). Дело было так. В 1887 г. он представил военному министру Петру Семеновичу Ванновскому (1822–1904) аналитическую записку о «положении дел в христианской Абиссинии и о полезности для России установления с ней межгосударственных связей». Предложил свои услуги по «проникновению» в эту страну «древней христианской религии» под видом частного лица, «пристроившись к партии русских поселенцев, во главе с архимандритом Паисием». Получив «Высочайшее соизволение» на командировку для «сбора точных сведений об Абиссинии, стране и народе, составе и достоинстве абиссинских вооруженных сил» (28.12.1888), отправился в Абиссинию под видом корреспондента «Нового времени». В 1893 г. опубликовал, к слову, пять интересных очерков под общим названием «В стране черных христиан». Прибыв в 1889 г. в Аддис-Абебу, через Турцию и Египет, был принят императором Менеликом II и установил с ним доверительные отношения. «Отважного москоба», как о нем отзывался негус, именовали при дворе Менелика II «посланцем великого белого царя христиан». Возвратился в Санкт-Петербург с письмом и подарками негуса Александру III (17).
В докладной записке МИД Александру III говорилось: «Машков завязал сношения России с Абиссинией, не причинив при этом никаких политических затруднений императорскому правительству».
Император лично выслушал доклад В. Машкова, принял из его рук письмо и дары негуса. «Ныне, — писал Менелик II, — мое царство окружено врагами нашей религии, мусульманами. Я хочу образовать царство, подобное Вашему…».
Ответ Александра III на письмо негуса доставил «специальный агент» русского царя, Виктор Федорович Машков, вторично направившийся в Абиссинию в конце 1891 г. в составе экспедиции представителей военно-морского ведомства, Министерства иностранных дел и Синода, под эгидой Русского Императорского Географического Общества. Караван «русичей» встречали пышно и торжественно. В списке царских подарков, доставленных В. Машковым, значились 350 винтовок Мосина.
В 1892 г., по возвращении в Санкт-Петербург и увольнения с военной службы (май 1893 г.), В. Машков был зачислен в штат МИД, в чине титулярного советника. В конце 1894 г. — командирован в Багдад, секретарем российского консульства; 26 июня 1903 г. — назначен генеральным консулом в Багдаде (проработал на этой должности семь лет).
Человек, «несомненно, выдающихся способностей», как говорится о нем в справке Департамента личного состава и хозяйственных дел МИД, В. Ф. Машков установил доверительные отношения с турецкими чиновниками в Месопотамии. Капитан Бензенгер, русский вице-консул, строчивший на В. Машкова доносы, называл среди «близких приятелей Машкова» генерал-губернатора Багдадского вилайета. Бензенгер обвинял консула в «предвзятом к нему отношении», и, как следствие, «в третировании его приятелями Машкова» из числа турецких чиновников в крае. В одной их своих жалоб (от 22.05.1909) вице-консул указал на причину «враждебного отношения» к нему консула и его «подозрительной сожительницы, некой Дежасской», а именно: «нежелании его жены вести знакомство с сожительницей В. Машкова, этой компрометирующей … российское представительство особой» (18).
Из документов АВПРИ следует, что «капитан Бензенгер Высочайшим приказом от 12 апреля 1908 г. был переименован в коллежского асессора и в мае того же года приказом по МИД назначен вице-консулом в Мосул с правом проживания, по мере надобности, в Багдаде». Иными словами, был разведчиком и работал в Месопотамии под прикрытием. Именно на этом аспекте своей деятельности он и делал акцент в подаваемых им жалобах на В. Машкова, намекая на то, что как бы «приятельские отношения» В. Машкова с турками, с одной стороны, и «враждебное отношение» к нему В. Машкова — с другой, случайно не раскрыли характер его деятельности (19).