Многие территориальные образования Австрии (коронные земли} не совпадали с этническими границами, что зачастую вносило некоторую путаницу в националистическую политику. Тогда как федеративные республики, созданные Москвой, были специально задуманы как национальные территории, где одна нация обладает культурной и этнической идентичностью и доминирует на правительственных постах. В конституционной теории и символически эти республики были гораздо ближе к суверенным государствам, чем австрийские коронные земли, К тому же они обладали правом на отделение. Таким образом, принимая во внимание, что все республики изначально были включены в состав Союза насильственно и это произошло на памяти еще живущего поколения, не было ничего удивительного в том, что, едва обретя минимальную политическую свободу, Союз прекратил свое существование в том виде, в каком он был задуман. Фактически советская федеральная конституция существовала только для показухи. Реальная власть принадлежала не республиканским государственным институтам, а республиканской коммунистической партии, в централизованном порядке подчинявшейся указаниям из Москвы. Но даже тот уровень автономии, которым располагали республики в 1920-х годах, мог при некоторых обстоятельствах и при условии его сохранения привести к требованиям еще большей свободы от центра. Что, безусловно, поставило бы Москву перед необходимостью серьезных компромиссов с республиками в распределении ресурсов и определении долгосрочных целей и стратегий. Отчасти для того чтобы избежать этой ситуации, Сталин отказался от национальной политики 1920-х годов и беспощадно уничтожил нерусские элиты, которые сам режим создавал и культивировал. И хотя после его смерти подобная широкомасштабная расправа больше ни разу не повторялась, страх и инерция, порожденные воспоминаниями о терроре, сыграли огромную роль в сохранении Союза и сведении на нет заложенного в федеративной системе риска распада страны. Но как только Горбачев сделал советскую политику более либеральной и объявил о своей приверженности правовым нормам, присущая советскому федерализму уязвимость стала очевидной и во многом способствовала дезинтеграции Советского Союза*
Однако пример Австрии убедительно доказывает, что разрушение Советского Союза в 1991 году не было неизбежным и что империи могут в определенной степени преобразовать себя в многонациональные демократические федерации. Империя Габсбургов изначально создавалась как империя, базирующаяся преимущественно на идеологии, а именно на католической Контрреформации. Эта идеология удерживала империю от распада и обеспечивала ее идентичность. С помощью этой идеологии испанские и австрийские Габсбурги в шестнадцатом веке пытались снова сделать Европу католической. Попытка провалилась, и к середине восемнадцатого века в Вене поняли, что принципы Контрреформации являются препятствием на пути модернизации империи и роста государственной мощи. При Марии Терезии и Иосифе II (1740-1790) Австрия в основном отказалась от этих принципов и провела политические, экономические и культурные реформы, основанные на принципах североевропейского, по большей части протестантского Просвещения, Другими словами, Габсбурги позаимствовали принципы своих врагов для того, чтобы выжить в качестве современного общества и великой державы. В 1914 году империя Габсбургов все еще оставалась католическим государством, и контрреформационные принципы еще кое-что значили для монархии, не говоря уже о большой части крестьянского населения. Но в политической и экономической практике империи торжествовали либерализм и демократический правопорядок наряду с энергичным, хотя порой принимаемым с плохо скрытой язвительностью, мультикультурализмом.