Откуда у отдельной когорты современных писателей убеждение, что немцы каким-то боком относятся к германцам? Особо изобретательные приплетают безродных алеманов, истреблённых римлянами тевтонов, прирейнских кочевников-батавов и прочих эрбинов, не считаясь с мнением более осведомлённых историков прошлого.
«С Германиею граничила в Бадене Allemannia, а со стороны Везера и устьев Рейна Teutonia, или saxones. Те и другие — предки всех нынешних немцев. Ни один из древних писателей не смешивал так называемых germani с allemani или saxones; и если кто внимательно читал древних, тот заметил значительную вражду между германцами и аллеманами» (Ю.И. Венелин «Истоки руси и славянства», изд. «Институт русской цивилизации», Москва, 2011, стр. 592).
Язык был изначально принадлежностью руси (современное название — русский), письменность также была изобретена русами и называлась рунической. Оставлю оговорку: авторство рун — момент в лингвистике очень спорный и ждёт своего исследователя, не расшифрованных или неправильно расшифрованных рун и текстов достаточно для научных диссертаций! Общий язык, общая вера, общая письменность и не подвластность Риму — вот факторы объединявшие разноимённые племена, получившие в дальнейшем общее название славян. Они могут по праву считаться истинными (германцами), а не «немые» немцы.
Выводы первого издания нуждаются в уточнении: не все славяне германцы, так как позже других появившееся прозвище обозначает не нацию, а наднациональное объединение. Германцы исключительно русы, на что имеется обстоятельное рассуждение Страбона и современная наука ДНК-генеалогия. Желание западных историков записать «эрбинов» в германцы вполне понятно.
Крайне щепетильный в определении национальности вопрос принадлежности к тому или иному древнему этносу наши предки решали следующим образом. Сын, рождавшийся у руса от мамы иного племени всё равно должен считаться русом. Таков наиболее распространённый принцип. Второе условие: родившийся в Германии от германца имеет полное право называться именем народа. Хотя если быть абсолютно беспристрастным в отношении термина germanus (лат. подлинный) ими безусловно вправе называться исключительно чистокровные русы без примеси чужой крови, с сохранившимися отличительными чертами внешности согласно описанию Тацита. Первоначальное значение слова включает более широкий круг наций. Термин-то придумал Страбон для размежевания низкорослых кельтов от высокорослых германцев. Он вписал под «бренд» более десятка народностей по территориальному принципу — живущих за рекой Рейн. Конкретизировал имя Тацит. Он дал определяющую картинку истинного германца, тем самым исключил всех остальных кроме русов.
«4. Сам я присоединяюсь к мнению тех, кто полагает, что населяющие Германию племена, никогда не подвергавшиеся смешению через браки с какими-либо иноплеменниками, искони составляют особый, сохранивший изначальную чистоту и лишь на себя самого похожий народ» (Корнелий Тацит «Анналы. Малые произведения», изд. «Наука», Ленинград, 1969, стр. 355).
Учёные-западники делают вид, что не понимают о каком конкретно из этносов идёт речь. Истинными германцами по национальному признаку стараниями двух древнеримских историков без обиняков можно назвать только русов. Не я это придумал. Может ли в таком случае считаться германцем рус покинувший Германию? Да, но лишь в том случае, если он выбирает вторую половину из своего народа. В первые века новой эры никаких славян не было, они потомки русов (как правило) с некоторыми исключениями. Смешанные семьи на материке не возбранялись. Производному от разных родителей есть особый термин — метис. Кем были прибалтийские славяне в момент появления на свет в первую очередь самого́ имени? Часть безусловно русами, часть метисами. Разделить их сейчас невозможно, поэтому, дабы не обидеть хотя бы одного предлагаю считать условно всех германцами, так как родились в Германии, хотя кто-то и от разноплеменных родителей.
Трудности этнографические терзали умы любопытных творцов в давние времена. Автор94 «Густынской летописи» в поисках ответа использовал значительный пласт древних манускриптов, но так и не почерпнул из них истины. Правда один знаменательный феномен он всё же зафиксировал: «Словенскомъ народѣ не могуще совершеннѣ изыскати, откуду израсте и начася сей славный и храбрый народъ. Сами бо прежде писания не умѣюще, ничтоже о своемъ прежде бытии написаша. Сего ради сами о собѣ не могутъ ничтоже сказати. Географи же разъличныи различнѣ о нихъ глаголютъ. Сие бо есть наитруднѣйше видити, яко о нашомъ Словенскомъ народе откуду есть, понеже исперъва ни единъ от хранографовъ, ниже Славянами, ниже Русю именова, яко сии имена по многихъ лѣтехъ уже имъ прибыша» (ПСРЛ, т. 40 «Густынская летопись», изд. «Дмитрий Буланин», Санкт-Петербург, 2003, стр. 12). Его предшественники то одни, то другие путались в названиях наций, то славян считали русью или наоборот, русь — славянами.