Совместная жизнь с другими народами, взаимообогащение и взаимовлияние – это более естественный, исторически оправданный путь развития этнонаций, чем их обособленность и изолированность. Поэтому многонациональность – это самая целесообразная и перспективная модель развития этнонаций и их общности в едином государстве. Именно по такой модели живет мир, начиная от Америки и кончая Азией и Африкой. Европейский синдром суверенизации этносов, этнонаций и образования нации-государства только из доминирующей этнонации менее привлекательная и более конфликтная модель развития этнонаций, с огромным жертвами и потерями. Вот почему в Конституцию Российской Федерации и была включена формула «многонациональный народ», ибо она отражает социально-культурную генетику и перспективы многонациональной России. Эта формула качественно превосходит формулы типа «Россия для русских», «Чечня для чеченцев» «Грузия для грузин» и т. д., т. п. Чем закончилась «Германия для немцев» – известно. Российские расисты – А. Кольев и другие – выступают против якобы моих тезисов: «Россия исторически формировалась как многонациональная держава», «многонациональная Россия на обозримый исторический период будет сохраняться как многонационально государство», хотя тут ничего «абдулатиповского» нет – такова история, таковы реалии. Они общеизвестны. Но подходы другие. А. Кольев и его единомышленники считают, что термин «нация» может быть отнесен только к русским, которые «превзошли» свою этническую природу и создали одну из мировых культур, притянувшую к себе другие народности»[27]. Значит, татары, башкиры, осетины-аланы, чеченцы, дагестанцы, тувинцы, мордва и другие «не доросли», «не превзошли свою этническую природу». Так не может рассуждать человек, который знает историю и культуру своего и других народов и думает о перспективах многонациональной России. Самая худшая и неестественная форма сепаратизма – это попытки отделения русской нации от Российской Федерации. Примерно такой логикой руководствуются те, кто отрицает этносы, нации и утверждает, что правильно было бы сказать «многонародная нация», а не «многонациональный народ», ибо он также не видит никаких наций, кроме одной, из которой он пытается вытравить этнонациональное взамен нации-согражданства.
Расисты сегодня открыто заявляют: «В современных условиях мы пока не можем обеспечить принцип «Россия для русских», но должны вводить его постепенно и последовательно»[28]. Мы и в государственной политике можем усмотреть логику именно таких подходов, хотя они не отвечают природе, социальному и духовному опыту, характеру русских, русской этнонации. Более того, такие подходы вредят прежде всего природе и исторической роли русской этнонации. Сказать об этом необходимо, хотя небезопасно, ибо подспудно навязывается ситуация, когда фактически целый ряд русской и других этнонаций не представлены в законодательных, представительных органах власти в центре и на местах, не нашлось многим места и в федеральных органах власти, особенно в исполнительной. Лишь единицы – в Администрации Президента и в Правительстве, в генералитете. Такого состояния кадровая политика российского государства не знала начиная с XVIII века. Подобная пародия на шовинизм уже в местных вариантах навязывается и в некоторых республиках. В результате русские и другие жалуются, что они не представлены в органах власти. Это последствия еще и нынешней национальной политики государства, где отмена 5-й графы в паспорте автоматически была доведена до политики «отмены национальности», отрицания наций, а значит и их огромного потенциала в деле государственного строительства и российской духовности. В результате власть теряет свое историко-культурное лицо. Вот почему и Россия как государство, как нация, а россияне как граждане Российской Федерации не могут обрести свою идентичность. Но если на уровне этнонации принцип идентичности будет превращен в этнонационализм, расизм, то идентичность России и россиян просто станет невозможной. Она будет воплощать не единство «чувства принадлежности», а разобщенность. Принцип Мадзини: «Каждой нации – свое государство» не подходит для России. Здесь каждая этнонация имеет свое государство в лице прежде всего Российской Федерации как единой гражданской, политической нации. Этнонациональная политика не должна быть националистической, ибо если речь идет о политике, то она должна отвечать природе многонациональности, так как только многонациональный народ Российской Федерации является у нас источником власти, а значит и выразителем политики этой власти, хотя власть об этом редко помнит. Но плохая память не освобождает от ответственности. А если власть забывает это и злоупотребляет тезисом «коренная», «доминирующая» этнонация, то целый ряд этнонациональных феноменов, не чувствующих со стороны власти, государства, общества, в котором живут, гарантий своих прав, свобод и безопасности, превращается в феномен сепаратизма. Отсюда и задача государственной этнополитики – найти каждой этнонации достойное место и достойное представительство для полноценного развития, ибо каждая из них независимо от численности, как и каждый гражданин независимо от этнонациональной принадлежности имеют свое многонациональное государство, свою власть как выражение воли многонационального народа Российской Федерации.
27