А битва за Волгоград продолжалась. В апреле 1995 года в своем подъезде был застрелен "авторитет" Александр Кусмарцев, в мае погиб "бригадир" Владимир Теняков (Патефон). Летом по подозрению в соучастии в этих преступлениях в Москве был арестован бывший чемпион СССР по дзюдо Анатолий Никишин, член бригады Культина. При аресте у него было изъято поддельное удостоверение сотрудника службы охраны Президента России (аналогичная "ксива", как выяснилось, была и у Михася). В начале 80-х годов Никишин получил длительный срок за свой ратный труд в составе волгоградской банды Нестерова, на счету которой - десятки грабежей и полдюжины убийств. В начале 90-х дзюдоист вышел на свободу и, по всей видимости, продолжил уголовную карьеру в группировке волгоградского "авторитета" э 1 Владимира Кадина (в 1993 году, после того как на него было совершено пять покушений, он переехал за границу). Чемпион СССР сотрудничал и с лидерами подольской группировки. Говорят, именно он привлек подольских к дележу волгоградского "пирога". Уже через несколько дней после ареста Никитина пришлось отпустить. Следователи объясняют это сильным давлением со стороны Генпрокуратуры, Госдумы и Московской городской думы.
К середине 90-х положение в Подольске и его окрестностях стабилизировалось, и "авторитеты" с "бригадирами" занялись серьезным бизнесом. Одним из наиболее удачных проектов подольских стала печально известная "Властилина".
Если исходить из стандартной версии, согласно которой "Властилина" - "мыльный пузырь", то внешне процесс его "надутия" выглядел следующим образом, 40-летняя уроженка Сахалина со средним техническим образованием в 1991 году прибыла в Москву, вышла замуж и открыла индивидуальное частное предприятие "Дозатор", занимавшееся в Люберцах торгово-закупочной деятельностью. Затем супруги переехали в Подольск, организовав при электромеханическом заводе (крупнейшем оборонном предприятии) нечто вроде заводского магазина, торговавшего дешевыми холодильниками, стиральными машинами и прочими полезными вещами. "Правой рукой" Соловьевой был замдиректора завода по производству товаров народного потребления Валентин Камлюк. Позже, когда ИЧП "Дозатор" превратился в ИЧП "Властилину", под крылышко к Соловьевой перешли еще два заводских начальника - зам. по строительству Хрущев (кстати, бывший секретарь заводского парткома) и начальник цеха товаров народного потребления Черногоров.
Известно, что осенью 93-го года перед объявлением о сборе средств под супердешевые автомобили Валентина Соловьева на некоторое время из Подольска исчезла. О том, с кем она встречалась и от кого получила средства для дальнейшей деятельности (возможно, что и инструкции), ходят самые противоречивые слухи. Слухи, однако, к делу не пришьешь. Непреложно одно: "властительница" получила огромный даже по нынешним временам кредит. По сведениям - 30 миллиардов рублей. Случайным людям таких денег не одалживают.
На эти миллиарды у дилеров АЗЛК и АвтоВАЗа была закуплена первая партия автомобилей, которые госпожа Соловьева решила продавать себе в убыток. В конце января, когда первые счастливчики уехали из "Властилины" на почти дармовых авто, многие подольчане, скопившие некоторую толику долларов, страстно возжелали стать клиентами чудесной фирмы. Новых собранных средств хватило на то, чтобы расплатиться с кредиторами и закупить еще одну партию машин.
По версии следователей, для продолжения своих рискованных манипуляций г-жа Соловьева стала закупать на автозаводах неукомплектованные машины за половину их себестоимости. Привыкшие к браку россияне мирились с дефектами авто от "Властилины", радуясь большому выигрышу в цене.
Если эта официальная версия и соответствует действительности, то она все равно мало что проясняет. Во-первых, большинство клиентов "Властилины" по-прежнему продолжали получать новые, вполне качественные машины. Во-вторых, многие приобретали иномарки. В-третьих, слух о бракованных автомобилях моментально бы распространился в среде пайщиков и непременно сыграл роль антирекламы.
Не выдерживает критики и версия о пирамидальном характере финансовой деятельности подольской фирмы. Дело в том, что ни одна из подобных компаний не выплачивала своим вкладчикам более 30 процентов в месяц. Вкладчики "Властилины", начиная с мая 94-го, четыре месяца подряд получали сто процентов ежемесячно.
Кроме того, обороты большинства аналогичных компаний не превышали сотен миллиардов рублей. Руководство ассоциации обманутых вкладчиков считает, что общие потери российских вкладчиков за "годы реформ" (не считая ущерба, причиненного Сбербанком и "Властилиной") составляют 20 триллионов рублей. А одна "Властилина" собрала то ли 10 триллионов (версия инициативной группы обманутых вкладчиков), то ли 17 триллионов (версия газеты "Коммерсант"), то ли 21 триллион рублей (версия ныне подсудимой г-жи Соловьевой). Ни "пирамидой", ни укрытием от налогов, ни хитрыми договорами с автозаводами такую поистине сумасшедшую раскрутку, произведенную фактически с нуля, объяснить невозможно. "Суперскоростные" деньги приносят только два вида бизнеса: торговля оружием и наркотиками. Но никаких прямых улик в такого рода деятельности г-жа Соловьева не оставила. Не считая одной косвенной: "Властилина" прекратила свое существование аккурат перед началом чеченской войны.
Ясно, что без надежного прикрытия "Властилина" до всех этих триллионов никогда бы не добралась. О том, кто прикрывал Валентину Соловьеву, можно судить, исходя из следующих наблюдений. В "новом русском" районе Подольска на расстоянии 20 метров друг от друга стоят два коттеджа-близнеца сказочной красоты. Оба - от "Властилины": с сентября 94-го года фирма стала осваивать коттеджное строительство. Первый особняк принадлежит одному из главных городских правоохранителей. Второй - Лучку. Когда Соловьеву арестовали, в его дневнике нашли записи, подтверждающие факты перечислений значительных сумм в подольский "общак".
Среди подольского криминалитета популярность г-жи Соловьевой была не меньшей, чем среди простого народа. По крайней мере, на вопрос, многие ли городские бандиты несли деньги в ее фирму, мне было отвечено категорично: "Все!" Разовые вклады этих граждан исчислялись сотнями "лимонов", а то и миллиардами. Наиболее солидные суммы привозили московские мафиози. Один положил на свое имя 14 миллиардов рублей.
После того как г-жа Соловьева скрылась, с роковой неизбежностью последовала серия разборок. Крутые москвичи пытались надавить на подольских посредников, через которых шла перекачка финансов. Одному бедолаге-посреднику за бегство хозяйки "Властилины" пришлось расплачиваться джипом и коттеджем, от нее же и полученными. Многие лишились своих квартир. По некоторым данным, московские "авторитеты" с просьбами о помощи с возвратом денег обращались напрямую к Лучку.
Впрочем, судя по тому, что Валентине позволили (а может, и помогли) убежать и так долго скрываться от кредиторов и правоохранителей, верхушка подольской группировки в проигрыше не осталась. Правда, есть другая версия, по которой предпринимательницу привезли в Подмосковье сибирские мафиози - для отмывки своего "общака". Они же ее и прикрывали. В любом случае деятельность "Властилины" до какого-то момента была выгодна всем, кому было что приумножать.
Именно с точки зрения приумножения своих сбережений фирмой заинтересовались и правоохранительные органы. Сначала новенькие "тачки" получили работники УВД Подольска. Позже к сотрудничеству с фирмой (разумеется, через посредников) подключились правоохранители Москвы, Московской области, России. Не брезговали и судьи - когда готовились к процессу над Соловьевой, в Московской области долго не могли найти "нейтральный" суд, работники которого не потеряли бы (или не приумножили) в ее фирме свои сбережения.
Милиционеры установили около офиса "Властилины" нечто вроде подольского поста э 1. Они же и регулировали прохождение очереди. Для внеочередников была установлена такса, растущая в соответствии с темпом инфляции. Изредка милиционеры даже соглашались передать по назначению определенную сумму денег. Мне рассказывали один такой случай: очередной мафиозный нарочный приехал с несколькими чемоданами денег в неприемный день и принялся твердить милиционерам, что ему приказано сдать именно сегодня. Стражи порядка вошли в его положение и чемоданы забрали.