Выздоровев, Иваньков напросился на работу в швейный цех, где работал Гребенец. Сохранилось его обращение к администрации: "Прошу предоставить мне физическую работу во вверенном Вам учреждении, так как у меня нет денег на лицевом счете и по состоянию здоровья работа мне необходима". История закончилась тем, что Гребенец попал в больницу с ножницами в спине. Выжил, освободился, но "пропал" на воле. Его достали и там. В истории с ножницами Япончика спасло лишь то, что начальник колонии очень хотел попасть на учебу в московскую академию и инцидент от вышестоящих инстанций скрыл.
Второй подвиг Япончик совершил в Тулуне (зона тюремного режима СТ-2), куда его перевели из Магадана за злостное несоблюдение режима. Часть заключенных, подстрекаемая кавказским "крестным отцом" Махо (Илья Симония), "вором" его долго не признавала. Он решил доказать, что заслуженно оказался в уголовной элите, не словом, но делом. Япончик совершил покушение на офицера тюрьмы лейтенанта Кушнаренко, якобы порвавшего письмо матери вора. Кушнаренко после удара по голове табуретом остался жив, но был из тюрьмы переведен.
Еще один конфликт произошел с заключенным Лыткиным, выдававшим газеты и журналы. Иваньков потребовал чужой номер еженедельника "За рубежом". Услышав справедливый отказ, Япончик схватил палку для прочистки унитаза и избил Лыткина до потери сознания. Выходка осталась без наказания, так как избиение происходило без свидетелей.
Одним словом, примерным зеком Япончик не стал. 26 раз (по другим данным - 58 раз) нарушал режим, 16 (35?) раз попадал в штрафной изолятор и карцер, на два месяца переводился в тюремную камеру. Дважды осуждался местным народным судом за нанесение телесных повреждений товарищам по несчастью. (Забегая вперед, отметим, что "отказником" и "качателем прав" Япончик был и в нью-йоркской тюрьме, где также время от времени попадал в штрафной изолятор.)
В. Иваньков: "{Легче было войну пережить, чем в тюрьмах выжить. Они людей истязали: руки ломали, ноги, позвоночники, все от чахотки кровью харкали... да они людей просто убивали! В восьми случаях следствия из десяти применялись пытки, чтобы повесить на невинных людей нераскрытые преступления. И я восстал против этого. Я создал Комитет защиты заключенных. Я приобщил к этому церковь. Я, даже находясь в казематах, помогал людям. И в Восточной Сибири меня все с благодарностью помнят}".
По некоторым данным (ряд бывших сотрудников госбезопасности их подтверждают), во время пребывания в "местах не столь отдаленных" Япончик был завербован КГБ. Какую-то роль мог здесь сыграть и ближайший его соратник Отари Квантришвили, имевший со времен совместных посиделок в баньке спорткомплекса "Динамо" немало близких знакомых в генеральских погонах и в МВД, и в КГБ. Уже в США при обыске у Иванькова сотрудники ФБР нашли пачку поддельных паспортов разных стран мира. По подбору государств и особенностям исполнения они очень похожи на "спецкомплект", изымавшийся ранее у агентов КГБ СССР. Более того, по оперативным данным, среди близких "связей" Япончика знаменитый Шабтай Колманович. Долгое время он был советским шпионом в Израиле. Потом попал в поле зрения местной контрразведки, был арестован и приговорен к восьми годам. После освобождения в Россию не поехал, а, как и Япончик, обосновался в США.
Так или иначе, кто-то внушает Япончику, что у него есть шансы побороться за досрочное освобождение. С 1989 года Иваньков сам и через адвокатов стал рассылать жалобы на свое якобы незаконное осуждение. Его жена направляет несколько слезных писем народным депутатам. К тому же времени относятся и фотографии, сделанные в тулунской колонии строгого режима - Япончик в совсем не мрачных интерьерах жирует за уставленным обильными яствами столом. 5 октября в колонию приходит запрос секретариата ВС РСФСР с просьбой выслать характеристику для рассмотрения вопроса об изменении срока наказания. Вскоре лагерная администрация характеристику присылает - абсолютно радужную, с подробным описанием его положительных сторон. Иваньков - агнец, он давно и прочно вступил на путь исправления, свидетельствует лагерное начальство.
За Иванькова ходатайствуют певец Иосиф Кобзон, депутат Иркутского областного совета Нечаев, правозащитник Сергей Ковалев, офтальмолог Святослав Федоров. Последний в 1990 году отправляет сразу два депутатских запроса с просьбой о досрочном освобождении вора в законе. По одной из версий, Федоров и Иваньков познакомились на ипподроме, оба - страстные любители лошадей. А в уголовных кругах ходила еще одна версия: офтальмолог проиграл Япончику в карты значительную сумму и именно поэтому был вынужден помогать преступному лидеру. Но это, быть может, только легенда.
В. Иваньков (1995 год): "{Сейчас в России начинается предвыборная кампания на пост Президента. И порядочных кандидатов пытаются всячески скомпрометировать и опозорить. Для МВД и тех, кого они поддерживают, нет запрещенных приемов. Среди кандидатов есть один очень светлый и любимый в России человек - Святослав Николаевич Федоров. Когда я находился в заключении в Сибири, в Тулуне, мои родственники стучались во все двери, во все инстанции, пытаясь обратить внимание властей, что дело мое было полностью сфабриковано и осудили меня без вины. И Святослав Николаевич, когда узнал о моем деле, понял, что страдает невиновный человек, и присоединил свой голос к тем, кто просил пересмотреть мое дело. Его пересмотрели, и меня освободили на три года раньше - но все равно, после 10 лет, безвинно проведенных в тюрьме. И противники Святослава Николаевича хотят очернить его как кандидата связью со мной - показать, что вот, мол, он ему тогда помог, а Иваньков в Нью-Йорке занимается вымогательством}".
21 января 1991 года заместитель председателя Верховного суда РСФСР А. Меркушев внес протест в президиум Мосгорсуда о пересмотре дела Япончика в порядке надзора. Его оставили без удовлетворения. Но Меркушев с таким поворотом не смирился - хотя, казалось бы, какой ему интерес до тулунского зэка? Но нет, он повторил попытку и внес протест уже в судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда РСФСР - то есть потребовал освобождения Япончика у своих непосредственных подчиненных. И они подчинились. 25 февраля 1991 года в отношении Иванькова принимается решение о смягчении наказания. Пятого ноября он выходит на свободу.
Из показаний специального агента ФБР Лестера Р. Макналти: "Вячеслав Кириллович Иваньков (он же Япончик) принадлежит к элитной группе преступников, известных в Советском Союзе как "воры в законе". Он руководит международной преступной организацией, связанной с торговлей наркотиками, вымогательством... В соответствии с информацией, полученной от МВД России, дав взятку члену Верховного суда России, в 1991 году Иваньков был освобожден, отбыв только 10 лет".
По мнению криминологов, придерживающихся "кагэбэшной" версии его досрочного освобождения, Иваньков был выпущен для борьбы с обнаглевшими чеченской и грузинской группировками. И действительно, освободившись из Тулунской тюрьмы, он первым делом собрал славянских "авторитетов". Они обсуждали, как вытеснить кавказцев из Москвы. Закончилось все тем, что в воры в законе был коронован Андрей Исаев (Роспись), обозначенный как "главный борец с инородцами". Впрочем, провести тотальные боевые действия Япончику тогда не удалось.
Кроме того, с некоторыми грузинскими ворами Иваньков поддерживает довольно теплые даже дружеские отношения. По оперативным данным, Отари Квантришвили готовит Иванькову и его супруге документы для выезда в ФРГ, а вместе с Амираном Япончик выезжает на разборки к солнцевским.
Для подготовки переправки Япончика в Штаты прибывает американский бизнесмен Леонард Лев (Леня Усатый), импресарио Михаила Шуфутинского и Вилли Токарева. Лев заплатил своей бывшей жене Ирине Оле (такая вот странная фамилия), которая была аккомпаниатором Вилли Токарева, 10 тысяч долларов, чтобы она заключила фиктивный брак с его патроном. Но для того чтобы Япончик беспрепятственно пересек границу США, маловато было даже паспорта, которым его снабдили высокие друзья из МВД и МИДа. Лев создал подставную кинокомпанию. Япончик получил командировочные документы в качестве директора киногруппы для въезда в США. Сразу после прибытия вора в законе на землю развитой демократии в марте 1992 года компания распалась.