-А ты как уберегся?
Феликс довольно улыбнулся, вновь обнажив мелкие, пираньи зубы:
-Обмазался грязью, соком ивы перебил выделение желез внутренних секреций, всячески проверил, нет ли у меня на теле ранок, пописал на штаны, чтобы появился запах мочевины и просто ушел через ряды мертвецов, под светом их ночного солнца.
Я не удивился, месяц назад в выпуске "Сам себе зомби" я видел подобную картину, как человек, чтобы получить халявный телевизор с диагональю пятьдесят четыре сантиметра, находился среди буйных около часа и даже дергал их за носы. Ему достался приз зрительских симпатий - мобильный телефон.
Правда, чаще этих дураков раздирают мертвые сотоварищи. Поэтому я и смотрю это шоу.
-Ну, ты даешь, а как к ментам то попал?
-Шел по федеральной трассе к Новозомбиловску, надеялся встретить колонну летучего отряда бронетехники, предназначающегося для уничтожения крупных отрядов буйных, так, через пару дней и добрел до спрятанного в кустах поста. А когда меня окликнули, то понял, что лучше притвориться зомби, чем человеком. Человека бы они ограбили и избили, а зомби обязаны сопроводить в Труповозке до столицы Зимбири.
Зимбирь. Острословы исковеркали все названия: РЗ, МоZква, Зимбирь. Но планета пока еще называлась Земля.
-А вы тут из-за чего?
Полицейской ловушки ждать не приходилось, нынче нравы и хитрости огрубели, да и Феликс располагал к общению, поэтому я ответил предельно откровенно:
-Обирал мертвецов, паспорта там, бирюльки мелкие. Потом в Новозомбиловске сплавляю барыгам, на это и живу.
-Мертвые сталкер значит? И как, на жизнь хватает? А чего так далеко забрался то базы своей?
-Больше, чем заработок учителя, но в этом больше от романтика-одиночки, не боящегося крови. Всё уже давно растащили, поэтому приходиться отстреливать буйных, а потом осматривать воняющие трупы. Народ то смекнул, что легче отбирать, чем пахать. Вчера вот чуть не сожрали, а сегодня по глупости попался упырям в голубых рубашках.
И тут меня пронзила сладкая, как патока, мысль. В каких-то сорока километрах, паре часов езды на велосипеде, лежит разодранный на части и истекающий гнилью город Чаны. А на его улицах, в скрюченных и прижатых к бронежилетам лапкам, разорванные солдаты прижимают новенькие, в масле, автоматы. На складах есть патроны, автомобили! И никто из мародеров не сунется добровольно в то место, где пируют полтысячи живых мертвецов.
Еда и патроны это та универсальная валюта, на которую можно приобрести еду, девушек, деньги и кров над головой. И, разумеется, я не собираюсь ничего при этом покупать.
Я спросил заинтересовано:
-Говоришь помощи Чанам не пришло? А как же снабженцы?
-Какое снабжение? У нас, как в пятнадцатом веке, система кормлений, даже можно сказать неоаракчеевщина.
Этих гадов, зомбиведов, переквалифицируют из учителей истории, филологии и прочей географической шушеры на семестровых курсах, поэтому интеллигентная сволочь для простого пролетария говорит непонятно. Видя мой недоумевающий взгляд, Феликс пояснил:
-Центр снабжает солдат очень редко, продуктовых ресурсов кое-как запасли на зиму. Поэтому солдаты закреплены за той местностью, где проживают. Население несет "необязательную" повинность - обязано выполнять продуктовую норму, как при хлебозаготовках. Столько-то килограмм овощей, масла, мяса, круп. Кроме нормы существует так называемый продуктовый солдатский налог. Это то, что сверх пайка с помощью силы самостоятельно забирают солдаты у крестьянина.
Я всегда знал, что история развивается по спирали и циклична. То, до чего один раз додумалось человечество, неминуемо повторится.
Мы, молча, посидели с полчаса. Я переваривал вкусные планы по добыче драгоценного оружия, с помощью которого можно будет безбедно жить целую вечность. Правда, власть сразу же расстреливает любого человека с нелегальным вооружением, но никто не отменял взятки, а кому не охота при нашествии мертвецов, получить бесплатно цинковый ящик с патронами? При этом я совершенно забыл, что нахожусь не на свободе, но, да ничего серьезного мне грозить не могло. Люди обеспокоены тем, как спасти свою жизнь.
Феликс, что-то шептал в руки и мотал головой. Он был поражающе похож на зомби, видимо работа в школе обратила его в забитого доходягу верней чем укус мертвеца. То-то он не сильно жалел своих учеников.
Вот она - жизнь после Зомбикалипсиса! Я давно не видел живых, а он с три дня шел по дороге. И никого из нас больше не тянет говорить. Наш бензобак разговора полон, и черная стрелка на красном поле диалоговой сытости. Все-таки мы слишком индивидуалисты, когда время требует коллектива.