Вчера мы видели военную колонну. Две машины пехоты в темно-красной камуфляжной расцветке и перевернутый уазик. Вокруг валялось несколько тонн продырявленного порченного мяса. Еще не до конца испустившие дух мертвецы скребли пальцами асфальт и пытались добраться до бронетранспортеров, люки которых были безнадежно распахнуты. Из них торчали обвисшие ноги.
Я пораженно присвистнул:
-Как же они смогли их победить? Это же солдаты! Засели бы за броней, и никто бы их не достал.
Фен кивнул на легковую машину:
-Они сопровождали какую-то важную шишку. Защищали ее, вот и погибли.
На удивление никакой вони от разлагающейся плоти и паленой щетины не разгуливало. Видимо бой прошел совсем недавно. Мой воровской взгляд сразу стал озираться в поисках еще не остывшего оружия, но все, что мне удалось найти это одинокие штык-ножи, намертво зажатые в оторванных руках. Трупов солдат было штук тридцать, насколько можно было судить по остаткам военной формы, деформированным телам и множеству оторванных конечностей.
-Не дрейфь Фен, поевшие буйные не вернутся сюда. Одиночки только что. Надо опасаться помощи воякам, наверняка вызвали по радио. Только почему еще никто не приехал?
Фен пораженный смотрел на сотни трупов и подгребающих к нам, как пловцы в сверх замедленной съемке, недобитков. В темных глазках зомбиведа навернулись слезы, которые он попытался раздавить кулаком.
-Сколько еще это будет продолжаться? Сколько смертей! Так от нас ничего не останется.
Я кивнул, пытаясь пробраться в рулевой отсек боевой машины. Там натекло столько крови, что находиться было просто невозможно. Да и один хрен не умел я водить БТР. Просто это было одно из моих детских мечтаний.
-Все идет к тому, что человечество сгинет. И везде будут жить вот эти.
Я с размаху опустил ногу в тяжелом ботинке на шею подползшей ко мне девушки. Пули прошили рваными стежками грудь, поэтому с каждым движением из туши зомби выплескивалась темная, почти черная кровь. Переломав шейные позвонки я словно пригласил буйного на танец: он задергался, забился в конвульсиях. Видимо это девчушка при жизни любила дрыгаться на дискотеках.
Фен внимательно посмотрел на довольного меня и упавшую к моим ногам девку (всегда мечтал об этом). Его дернуло, как будто изо рта вот-вот должен был выползти мохнатый паук, и я смилостивился над ним:
-Ладно-ладно. Убивать, не мучить.
Я сделал шашлык – воткнул железный прут в голову зомби. Феликс не понял моей заботы и выплеснул из себя весь наш завтрак и часть полдника, когда мы наворовали в одном бесхозном саду зеленых яблочек.
Он упал посреди бруствера из трупов, положенного из пулеметного огня. Атаковали по древнему разбойничьему принципу: повалили деревья, образовавшие засеку, а когда колонна остановилась и люди вышли, чтобы расчистить завал, зомби накинулись по периметру. Лежало несколько трупов тех огромных здоровяков, перевитые тугими жилами. Бугрятся мышцами, как мистеры Олимпия. Освоили простейшую тактику и это меня пугало.
-Пора отсюда валить, Фен. Здесь нет ничего стоящего, кроме зловония смерти. Надо быстрее валить в Новозомбиловск.
Мы сошли с шоссе и долго шли по сухой и горячей траве. Просторная равнина, которую, согласно принятым законам, должны были в экстренном порядке распахать и засеять еще весной. Лента дороги, а в небе барражирует беспилотник. Купленные у Израиля технологии пошли в толк. Через какое-то времени нашли темное клеенчатое пятно, придавленное к траве разлохмаченной корзиной со сгнившей и покрывшейся плесенью едой. Кто-то в спешке давным-давно покинул место пикника.
-Как всегда люди бегут в панике, будто всерьез думают, что они цари природы, – задумчиво пробормотал Феликс.
Хотелось ответить ему поостроумней, чтобы случился заворот мозговых кишок, но я сорвался с крутого земляного склона.
Сколько раз я говорил себе: не писай в кустах, там может сидеть зомби! Но от древней, еще живой мужской привычки избавиться так и не сумел, предпочитая справлять нужды не в голом поле. Повезло, что я всего лишь оступился, а не попал в лапы хранившимся тварям.
Я кубарем скатился в овраг и чуть не тронулся головой. Там, словно засадный полк, стояли неподвижные мертвецы, вытянув руки по швам и с интересом в сузившихся зрачках меня разглядывающих. Выстроены шпалерами, точно ожидают приезда важной военной шишки.
Генерал и его армия, блин.
Меня бы растерзали сразу на месте, не успел бы и подняться с колен, но овощам до меня было дела не больше, чем дикарям свободной Африки до туалетной бумаги. Удушливая вонь чавкала под ногами кольцами белых опарышей, обильно сыпавшихся из тех мест, где у зомби гноились раны. По-идее эти существа бессмертны, но ведь рано или поздно их так подточат паразиты, что они физически погибнут? Поэтому всяких альтруистов, оказывающих зомби медицинскую помощь надо расстреливать на месте. Как это сделали в Китае или Судане.
-Фен, – шепотом позвал я, – загляни сюда. Здесь я нашел много благодарных слушателей. Только осторожно, не свались вниз.
Я с интересом заходил среди мертвецов, старательно давя в себе инстинкт того, что надо рвать когти, а эта мясная терракотовая армия неизвестного императора, с визгом и воем не бросится на меня.
-Охренеть, Ваня! – из кустов шиповника появилось злое лицо Фена, – выбирайся оттуда, они могут кинутся на тебя.
-Нет в тебе Феликс Викторович азарта и жажды наживы! Сразу видно ты беспомощный интеллигент. Если бы хотели, то нас бы с тобой уже давно здесь не было. В любом случае убежать от них по равнине не сможем. Погоди...
Радостно оттянулась крайняя плоть перчаток. Я решил поиграть в доктора.
-Сидоров Мирза Григорьевич. Эка интересность!
Мертвецы были хоть и относительно свежими и сильно разжатой прищепки на носу (моего нового изобретения, прикарманенной из брошенного частного дома) было вполне достаточно для того, чтобы изъять из легких приторную вонь, но вместе с тем были безнадежно бедны, как голодающий в демократической республике Конго или учитель русской словесности. Тем не менее, я продолжал обшаривать карманы мертвецов. Я же был мертвым сталкером, человеком, зарабатывающим на жизнь тем, что грабил беззащитных мертвяков, а не каким-нибудь плюгавым моралистом, в сторону которого я и так заметно поддался под влиянием своих новых знакомых. Жить в Новозомбилоске на что-то надо было, а “что-то” всегда лежит в чужих карманах.
-Иванов Владимир Семенович. Неинтересен, беден, но документы возьму.
Зомбивед созерцал мои действия с восторженностью зрителя, наблюдающего за публичной казнью и вместе с тем какой-то завистью от того, что не он является эпицентром представления. Он охал, скрежетал зубами и смотрел в глаза туповатых мертвецов, заинтересованно глядящих на него вверх. Почему-то они интересовались им больше, чем мною. Может потому что он их боялся?
-Заканчивай, вдруг здесь те мясники! Или буйные!
-Спокойно, они сюда не сунутся. Тухлое место! Скучное, ни тебе мяса, ни кричащих людей. Чем дальше в глушь, тем меньше мертвецов. А ты думал, почему столько людей уехало в тундру и почему так злятся коренные народы севера?
Я продолжал шарить перчаткой, покрывшейся коростами, пока не откопал черную метку:
-Коган, Мойша Лазаревич. Ой...
Я засунул документы трупа обратно ему в карман, окажется еще важный ученый или чиновник или вообще гражданин земли обетованной, в век потом не докажешь, что ты не ты его убил, будешь прятаться и бегать от занесенного над тобой Меча Гедеона. Про русского Ваньку, меня-то есть, так бы никто не вспомнил.