-Я думаю, ты не прав. Это сердце за свою жизнь перекачало крови больше, чем воды в Волге, но вот билось ли оно когда-нибудь по-настоящему? Тук-тук... тук-тук... при виде девушки невообразимой красоты и с маленькой родинкой над верхней губой? Тук-тук... или когда ждало новости о том, кто же у него родиться? Когда несся в атаку с автоматом наперевес, выполняя прописанный долг... или, хотя бы, совершая хоть что-нибудь, что учащает сердцебиение? Защитить бедняка или вступится в драке за слабого? Сколько тонн крови перекачал этот маленький, по-своему совершенный орган. Этим объемом можно было бы наполнить десятки нефтяных танкеров. И все напрасно. Я думаю, что это сердце билось лишь тогда, когда знакомилось с очередной проституткой, а может взяткой, шикарной машиной, изменой.... И тогда оно билось, билось по-настоящему, как по значительному поводу: тук-тук, тук-тук-туктук. Сливаясь в гул! Чтобы крышу сносило, чтобы выпрыгнуть из окна хотелось и, оттолкнувшись от земли, взлететь к Луне! А там кружить в вальсе, улыбаясь так, что рот вот-вот порвется и пасть на ножны травы, совсем не думая о том, что на луне она расти и не может....! Да ни хрена подобного. Это сердце обыкновенного старого мудака.
Хрупкий человеческий сосуд, где, как думает человек, прописана душа, вместо того, чтобы выскользнуть из руки Ивана, сжался в его как будто увеличившимся кулаке. Поразительно, но твердый орган превратился в лепешку с торчащими оттуда трубами аорт.
-Я думаю, самый запомнившийся поступок этого человека состоял в том, что он в пятом классе сидя на первом варианте, решил обмануть учительницу и написать второй вариант. Собственно он и не жил никогда, вот так вот. Еще вопросы?
-Ответь кто ты, ведь интересно.
Иван ответил совершенно серьезно:
-Я Спаситель. Второе Пришествие Христа. Тринадцатый имам, блин. Всем кем хочу, могу быть.
-Ты врешь.
-Почему?
-По кочану.
-Ты всегда был упертым. А я умел прогибаться. Мир слишком зажрался, пора пустить ему кровь. Нечего удивляться моей жестокости, если у мира железное сердце, ржавая борода и медный язык.
Волин в упор посмотрел на бывшего хозяина:
-Что вы будете теперь делать?
Иван выказал одежде небрежность: вытер об нее руки.
-Меня ждет увлекательная поездка в китайскую провинцию Сычуань на местный курултай. Порядок там держится на штыках, но там уже много миллионов моих поклонников. Я приведу их сюда. Они последуют за своим мертвым фюрером, который, похоже, в той, еще живой своей жизни, был настолько плохим человеком, что теперь, превратившись в мертвеца, способен творить такое. Как-никак мне нужна армия для похода на Москву, а затем в Европу. Я, право, повторяю путь Чингисхана и Батыя.
Еремей долго выбирал момент, чтобы бросить свое тело вперед. У него была только одна попытка и надежда на неожиданность, чтобы справиться с неведомым созданием. Хрен его разберет: человек или что-то другое? А когда в зале толпы его поклонников, выбирать не приходилось.
-Я тебе покажу, сука, Козельск!
Еремей Волин прыгнул вперед, намереваясь схватить за шею противника, но был остановлен рукой. Снова мерзкой, чуть теплой, покрытой гнилыми язвами рукой. Дуэль взглядов заняла с полминуты, где могучие руки полковника пытались разомкнуть плотный капкан зачеловека. Поверженный и стриженый Самсон рухнул, отдав смелости душу и свой прощальный подвиг.
Иван повернулся к публике и поклонился.
Раздались жесткие, холодные постукивания, перерождающиеся в яростно настроенные аплодисменты. Мертвецы, храня молчания, повставали с мест и пока неумело, но с каждым разом все более искусно хлопали своему предводителю.
Он, улыбнувшись, прокомандовал:
-Благодарю, друзья. А теперь – на улицу, к своим братьям, которым очень нужна помощь. Наружу, к мясу!
Кровь из распространенных тел грязным и одновременно свежим фонтаном “made in Retergof”, стекала к сцене. Бездыханный Еремей Волин валялся как мешок навоза, зашитый в мешок эпителия. Незаурядная жизнь бесстрашного человека закончилась, как и у остальных людей.
Всё было так, как задумал Иван. Всякая сила, угрожающая новому порядку, который ришел на смену одряхлевшему миру, уничтожена. Вооруженные концерны были развалены созданный им же Партией Живых. Но странная метаморфоза неожиданно превратила весь актив новоиспеченной партии власти, куда по извечной русской традиции перебежали все видные люди области, в Партию Мертвых.
Вот незадача, огромная часть Сибири осталась без высшего военного, административного и интеллигентного щита. Ни хозяев, ни управленцев, только разрозненные войска, которые от перебоя со снабжениями учинят мародерство и разбой, привнеся новый виток хаос. Бери голыми руками.
Он вышел на балкон, и балюстрада размножила его ноги. Феликс вознес руки в царственном жесте, будто приглашая на танец небо, и окинул взглядом дрожащую улицу. По ней скачками неслись зомби, настигая и раздирая на части бегущих прохожих. Они переворачивали автобусы, куда забивались перепуганные человечки и проникали туда через разбитые окна, сея крики и панику, пожниная кровь и плоть. Длинный сухой мертвяк лакомился умершим грудным ребенком, а рядом его мать в сарафане доедал трухлявый, гнилой мертвец.
-Ешьте, дети мои! Ешьте! – звенел голос учителя, – это всего лишь люди! Сожрите этот город с потрохами! Выпейте его глаза, съешьте печень. Пируйте на славу, ведь мы – чума! Пусть по улицам текут реки крови, а в метро наполнится стенаниями мертвецов. Этот город очень богат на тех, кто встанет рядом с нами!
Так закончилась вторая битва за Новосибирск. Живые мертвецы, совершившие массовую фронтальную атаку всех блокпостов на подходе к городу, ворвались в него и пополнили свои ряды тысячами тысяч новых солдат. Одновременно изнутри, под руководством Ивана или Феликса, реальное имя не имело значения, были уничтожены все видные руководители людей. За короткий промежуток времени было убито больше ста тысяч человек и еще больше было приговорено. Целые похоронные процессии в метро, застревающие в обесточенных туннелях, медленно погибали в кровавой бане, устроенной захватчиками.
В чем же была причина обращения людей в зомби? Тупости, цикличности истории, вирусах? Бактериях, болезнях, сумасшествие, каре богов, инопланетном разуме, предчувствием Апокалипсиса, доведенных до краюшки хлеба людях, в масонском заговоре или ходе эволюции?
Может суть была и в том, что иные живые в наше мире мало чем отличаются от мертвых.
На улице какой-то бородатый мужчина с железной жлыгой расшвыривал здоровенных зомби. За его спиной кричала женщина, и плакал ребенок. Фен поморщился, уловив сопротивление, и тут же на защищающегося мужчину с каким-то печенежским визгом запрыгнули со всех сторон мертвецы, и через секунды все было кончено.
-Благодать то какая!
Феликс, если это было его настоящее имя, а человек могущий менять личину, с тем же успехом мог менять и псевдоним, немного сожалел о том, что так и не удосужился выслушать теорию Ивана о том, откуда, собственно, взялся он и ему подобные. Он отчетливо знал то, что по всему миру со дня на день повторится тот сценарий, который, как по нотам, разыгрался в Сибири.
Зачем это всё?
Берите на вооружение любой понравившийся вам метод. Это все равно, что сделать последнюю затяжку на смертном одре. Суть пересказанной истории вовсе не в этом. И зомби всего лишь фон.
Феликс долго вглядывался в радующееся и сияющее небо. Оттуда стекало платина с серебром, и было чертовски приятно наблюдать, как мертвецы вламываются в закрытые дома или выбрасывают на улицу визжащих водителей легковушек. Мертвое сердце веселил бубонный пожар, перекидывающийся на верхние этажи, откуда падали, разбиваясь насмерть, всю жизнь живущие у черты и наконец-то загнанные за нее люди.
-Это еще не конец, – весело произнес Феликс, тяжело вздохнул и, развернувшись, покинул балкон.
В конце концов, он просто ел человеческую плоть.
Продолжение следует?