На улице стало совсем пустынно. Я стоял и смотрел на забор, за которым были горы снега и строительного мусора. Раньше там стоял техникум, постройка которого обозначила окончательный конец Хитрова рынка.
– Нет больше техникума, не ищите!
Я обернулся и увидел пожилого мужчину в темном пальто и старой пыжиковой шапке. Его лицо было морщинистым, но чисто выбритым и живым.
– Вы знаете, где стоите? – спросил он.
Я кивнул. Мужчина появился как будто из воздуха, я не мог понять, как можно было ко мне подойти и не заскрипеть мелкими ледышками, лежавшими на тротуаре.
– Тут хотели все купить для офисов, но мы отстояли. Иначе отсюда уйдут все тайны.
Я вспомнил, что тут были вырыты подземные ходы до самой Яузы, по которым воры уходили от царской полиции, а потом от советской милиции.
– А кто живет на верхних этажах в этих старых домах? – спросил я, наблюдая, как в парадное, откуда мы только что вышли, зашел молодой таджик, осторожно прикрыл дверь и долго смотрел на нас в щелку.
– Раньше там были ночлежки, сейчас живут люди. Разные люди. Раньше было веселее, особенно в «Красноярском крае».
– Это что такое?
– Это шестиэтажный дом вон там, за углом. Туда долго приезжали странные люди с бегающими глазами и спрашивали, кто Соньку, кто Машку. Теперь все Соньки и Машки умерли, никто их не спрашивает. Но вообще-то вы тут осторожнее, место тихое, милиции нет, всякое может случиться.
Мужчина поклонился, пошел по Подколокольному переулку и вдруг пропал.
– Кто это был? – спросила соавтор, записав в книжечку про «Красноярский край».
Я пожал плечами. Мы остались одни. Где-то рядом шумела жизнь, проносились машины, спешили по своим делам прохожие, а тут все замерло, потемневшее небо опустилось еще ниже, серые облупленные стены придвинулись к нам, стало совсем неуютно.
И тут по переулку прошла молодая женщина в красной куртке, черных дорогих брюках, с большой сумкой через плечо. Она уверенно свернула в старую арку, на секунду обернулась, внимательно нас осмотрела и скрылась.
– Идем быстрее за ней! – сказал я соавтору. – Сейчас что-то произойдет.
Мы бросились к арке, проскочили под нависшими сосульками и попали в заколдованный мир, где время остановилось уже много лет назад. Впечатление портила только машина, занесенная снегом и непонятно как сюда попавшая, да еще пара кондиционеров, прикрепленных к стенам. На нас смотрели темные окна с мутными стеклами и двери, находившиеся на разных уровнях, к которым вели железные лестницы. Стены дома местами были увиты темными прутьями вьющегося кустарника, которые закрывал неприглядность облупившейся кирпичной кладки.
Женщина в красной куртке уверенно шла по раскисшему серому снегу к каменному сараю, стоявшему посреди двора. Сарай был недавно выкрашен в красный и зеленый цвета и смотрелся почти новым на фоне всеобщего запустения и умирания. Мы проследовали за ней и увидели, что она подошла к открытой двери, сняла куртку, повесила ее на ветки небольшого дерева у входа, засучила рукава тоненькой черной водолазки и, пригнувшись, вошла внутрь сарая. Из приоткрытой двери струился яркий свет, и мы решили заглянуть. От увиденного у меня по спине пробежали мурашки. Это было большое пустое помещение, по стенам шли огромные трубы, покрашенные в желтый цвет, горела яркая лампа, освещая огромную кучу мусора. Наша незнакомка стояла около этой кучи и разговаривала с такой же молодой женщиной, одетой во все черное и державшей в руках большую щетку с красной ручкой. Увидев нас, они придвинулись друг к другу так, что мне не стало видно центра кучи. Наша незнакомка поправила волосы и улыбнулась. Вторая женщина оглянулась на кучу, потом тоже поправила волосы и изобразила приветливое лицо.
– Мы писатели, – сказал я и показал фотокамеру. – У нас тут действие рассказа происходит, я бы хотел сделать несколько снимков.
Улыбка мгновенно слетела с губ женщин.
– Не положено! – резко сказали они хором. – Тут снимать нельзя!
– Стратегический объект? – поинтересовался я, пытаясь рассмотреть, что у них было за спиной.
– Снимать тут нельзя! – резко и зло сказала женщина с щеткой. – Вам лучше уйти отсюда!
– Пошли! – прошептала мой соавтор и потянула меня за рукав. – А то она сейчас взлетит на щетке от злости.
Мы повернулись и не попрощавшись пошли к большому серому зданию, которое нам представили, как «Красноярский край». Оглянувшись, я увидел, что обе женщины вышли на дорожку и внимательно смотрели куда мы направляемся. В одном из окон я заметил, как дернулась занавеска.