Тогда решили заночевать у ручья. Утро оказалось очень солнечным, и по солнцу я убедился, что компас мой ошибается. Когда я установил на штативе теодолит и сориентировал инструмент по буссоли, оказалось, что и буссоль показывает неверные, но идентичные показания с компасом. Пришлось идти по солнцу — это самый надежный метод в ориентировании, особенно в непролазной тайге.
Вечером, когда мы добрались до нужной нам горы, я вновь стал выверять инструмент по буссоли и по солнцу, а ночью проверил по звездам. Стрелки буссоли и компаса показывали правильное направление.
Три года спустя мне удалось разгадать магнитную загадку. Когда мы, закончив карту, вычертили ее и передали геологам, те пошли по нашей карте и обнаружили большие запасы железной руды в Шаманской горе. Известно несколько случаев в наших экспедициях, когда огромные скопища запасов железной руды сбивали с пути наших геодезистов. Некоторые заканчивались смертельным исходом.
Ручей был очень красив
Утром, рано встав, я направился к костру. Егорыч уже занимался делом — чистил у костра хариусов, готовил завтрак. Остальные спали после трудного перехода. Мне нужно было оформить дешифровочные записи, которые я делал в процессе маршрута, и подготовить материалы для предстоящих измерений.
Вдруг Коля с душераздирающим криком выскочил в одних плавках из палатки, а за ним и Александр. «Змея, змея в спальном мешке!» — кричал Николай, подбегая к Егорычу. Егорыч схватил палку и ринулся в палатку. Через несколько минут дед стал медленно выходить из палатки, двигаясь задом. На палке он нес двух убитых змей.
Мы перетрясли спальные мешки и все наше снаряжение. Расчистили лагерь от травы и кустарников. Егорыч отвязал от седла своей лошади волосяную веревку и уложил ее плотно к земле вокруг наших палаток. По его словам, через волосяную веревку не посмеет перелезть никакая змея.
Только теперь мне стало понятно, почему Егорыч все лето возил эту веревку, хотя я доказывал ему, что у нас имеются прекрасные капроновые фалы. За десять дней работы мы повстречали у ручья, а особенно на горе множество змей, почти в каждой муравьиной куче можно было увидеть остатки змеиных туловищ.
Горе на новой карте мы дали название Змеиная.
ПРИКОЛИСТЫ
В каждой экспедиции есть свои приколисты. В нашей Минусинской экспедиции приколистом была тетя Ориша. Не знаю, почему ее так звали, на самом деле она была Ирина Яковлевна Киргинцева; рассердившись, ее называли Киргинчихой. Сердиться на нее приходилось многим и часто, но это быстро проходило.
Первый раз я испытал это на себе, как только выехал в свой первый полевой экспедиционный сезон.
Мы приехали на базу партии в г. Тайшет. Здесь нам предстояло переночевать, а затем отправиться в летний маршрут на все лето. Вечером, когда стали расстилать спальные мешки, я вдруг с удивлением обнаружил в своем мешке: старый веник, алюминиевую кружку и все из моего экспедиционного письменного стола вплоть до линеек, карандашей, ручек, кронциркулей. Хорошо хоть тушь не разлилась! Вначале я промолчал, подумав, что, возможно, это чужой спальный мешок, перепутал, но когда вытянул чехол, то увидел свою фамилию. Два дня назад, получив на складе рюкзак и новый мешок, я подписал его. Вдруг в комнату вошел начальник партии Василий Ильич Петренко. Это был опытнейший руководитель. Попасть к нему было трудно: коллектив постоянный, от него никто не уходил, партия занимала всегда призовые места по всем показателям. Увидев рядом со мной кучу всякого хлама вплоть до подков и старых сапог, Василий Ильич подсел ко мне и стал рассказывать про Киргинчиху: он-то сразу догадался, что это ее рук дело. «Ты еще новичок, многое узнаешь и испытаешь», — так закончил начальник партии свой рассказ о тете Орише.
Оказывается, тетя Ориша всю жизнь провела в этой экспедиции. Воспитывалась она в детдоме, родителей не помнит. Экспедиция стала ее родным домом. У нее не было никакой экспедиционной специальности, но нужна она была постоянно. Зимой дежурила на вахте через два дня, но и эти два дня отдыха проводила в экспедиции, помогая уборщицам или кладовщику, а летом уезжала на экспедиционные работы.
С тех пор как у нее родился сын, тетя Ориша стала работать летом в партии поваром. Толик родился в тайге на базе партии, роды принимали муж Николай Павлович Киргинцев, радист, а по совместительству моторист моторной лодки, и начальник партии В.И. Петренко. На второй день после родов у тети Ориши поднялась температура, пришлось везти ее 60 км по Енисею на моторной лодке с ребенком в соседнюю партию. Приближаясь к базе партии, где находился вертолет, лодка перевернулась, налетев на затонувшее бревно. Василий Ильич, уже бывавший не раз в самых разнообразных ситуациях, проявил находчивость и мужество: выхватив ребенка у матери и держа одной рукой ревущего малыша, он вынес его на берег Енисея. Киргинцевы тоже выплыли, хотя Николай Павлович плавал плохо. Закончилось все благополучно, тетю Оришу с Толиком сразу увезли на вертолете в больницу и вылечили.