Само по себе это было не ново. При этом Екатерина могла непосредственно опираться на политику Бестужева, который от охранительной внешней политики после смерти Петра Великого перешел к агрессивной политике силы. Результатом этой политики по инициативе Фридриха Великого после длительных переговоров стало то, что Россия, Пруссия и Австрия, как тогда выражались, отрезали себе по «порции» от «польского пирога» (первый раздел Польши, 1772 год). Однако Екатерина не собиралась довольствоваться своей порцией. Ее взор был направлен на всю Польшу.
Ясное всем стремление Екатерины превратить Польшу, как тогда выражались, в русскую сатрапию — сегодня сказали бы в сателлита России — еще до первого раздела, вопреки ожиданиям русской императрицы, побудило Турцию, совершенно не разобравшуюся в фактическом положении дел, объявить России войну в обманчивой надежде спасти поляков. Однако произошло наоборот. Первая турецкая война Екатерины (1768-74) в результате не только не ослабила позиции России, но и существенно их укрепила. Насколько нежелательной была война для императрицы именно в это время, настолько удобным предлогом она стала для роспуска Большой законодательной комиссии.
Прорыв к Черному морю входил в ее намерения. Без сомнения, это соответствовало также конкретным политическим и экономическим интересам России (устранение постоянной угрозы со стороны крымских татар и приобретение гаваней для экспорта русского зерна). Кроме успешно проведенной сухопутной войны, благодаря которой России достались Азов, Таганрог и, в конце концов, Керчь и в ходе которой русские продвинулись на Балканах вплоть до Дуная, Екатерина по совету Григория Орлова решилась на морскую операцию в Средиземном море. Со времен Петра Великого флот находился в небрежении, но Екатерина, с гениальным дилетантизмом не обращая внимания на отсутствие условий, приказала как-нибудь привести суда в порядок, превратила крепостных крестьян из российской глубинки в матросов и, наконец, поручила главное командование всей экспедицией Алексею Орлову, который до этого ни разу не командовал кораблем. Эта флотская операция была начата гораздо необдуманнее, чем 140 лет спустя во время японской войны большая экспедиция русского военного флота на Дальний Восток, которая закончилась цусимской катастрофой. Но Екатерине повезло. Хотя один из ее гордых кораблей вообще дошел только до Ревеля, а остальному флоту пришлось останавливаться сначала в Дании, а потом в Англии, он в конце концов после семимесячного плавания дошел до Эгейского моря. К счастью Екатерины, оказалось, что выставленный на битву турецкий флот, находившийся в Чесменской бухте у побережья Малой Азии, «был еще хуже, чем русский» (Ключевский), и что на русских кораблях среди других знающих свое дело британцев находился также капитан-бригадир, шотландец сэр Самуил Грейг, который благодаря превосходящему «артиллерийскому мастерству сумел поджечь турецкий флот. Русская победа была на этот раз полной (1770 год).
Несмотря на заключенный после этого союз Австрии с Турцией против России (1771 год), который чуть не привел к русско-австрийской войне, Екатерине удалось через три года подписать крайне плодотворный для дальнейшего исторического развития мир в Кючук-Кайнарджи (1774 год), который обеспечил желанный выход к Черному морю. Турция отказалась от суверенитета над татарами и предоставила России полномочия защищать христианских подданных султана, то есть вмешиваться во внутренние дела Турции. Азов, Керчь, Еникале и вся степь между Днепром и Бугом отошли к России. Русские торговые суда получили право свободного передвижения по Черному морю и прохода через проливы. Екатерина по праву могла торжествовать.
Российская империя, доказав свою реальную силу, существенно повысила свой международный авторитет. Она считала себя, как было сказано в одном сообщении того времени, «первой державой Европы». Выражением этого стал успешный протест Екатерины против практиковавшихся тогда морскими державами, особенно Англией, захватов во время войны нейтральных торговых судов и их груза. Для гарантии свободной торговли Екатерина при громком одобрении всех заинтересованных стран выпустила «Декларацию о вооруженном нейтралитете» (1780 год), к которой присоединились вначале Дания и Швеция, а затем Пруссия, Австрия, Португалия и обе Сицилии. Победа над Турцией и право вмешиваться в ее внутренние дела открыли перед Россией необозримые возможности на будущее. Императрица не замедлила ими воспользоваться. Она намеревалась разделить Турцию по уже испытанному польскому рецепту и осуществить свою «гигантскую идею», так называемый греческий проект, то есть образовать греческую империю. Для этой цели Екатерина сблизилась с Австрией как с основным заинтересованным партнером и неоднократно встречалась с императором Иосифом И. При этом она неверно истолковала его австрийскую любезность как любовь и утверждала, что они с ним «как влюбленная пара перед свадьбой», — точка зрения, которую император, моложе ее на 12 лет, ни в коем случае не разделял. Тем не менее русско-австрийский союз, который Екатерина считала предварительным этапом своего греческого проекта, был заключен (1781 год). Теперь Екатерина считала, и в этом ее укреплял новый внешнеполитический советник Александр Безбородко, что в лице Иосифа приобрела послушное оружие в своих руках, и старалась заинтересовать своей гигантской идеей германского кайзера, ведя с ним в высшей степени интересную переписку. Поскольку Иосиф, который сначала вел себя довольно сдержанно, согласившись на совместную акцию, выдвинул очень значительные территориальные притязания, Екатерина временно отказалась от своей цели, положила свой греческий проект под сукно и решила пока довольствоваться Крымом.