К той же цели – овладеть всеми силами и средствами населения, чтоб никто в избылых не был, и теми же средствами прикрепления к месту и повинностям – шло правительство в вопросах, касавшихся служилых людей и крестьянства. Заботы об устройстве служилого класса, раздача ему поместий и пополнение его новыми верстаниями в службу не прекращались в правление Филарета. Указное законодательство этих лет по поместным делам весьма обильно, и в 1636 г. особое «поместное уложение» подвело ему некоторый итог. Поместная система и организация службы представлялись настолько обеспеченными, что правительство пошло навстречу желанию служилых людей и стало постепенно расширять их право распоряжаться поместьями: разрешало мену поместьями, сдачу поместья другому лицу, отдачу их в приданое за дочерьми. В то же время правительство продолжало политику ограничения права распоряжаться вотчинами, особенно жалованными и выслуженными, которых много роздано было в первую половину царствования. Общая тенденция этой эволюции служилого землевладения подготовляла слияние поместий и вотчин в один разряд недвижимых дворянских имений, вотчинных по отношению к владельцу, но всецело подчиненных служилым его обязанностям регламентацией его прав с точки зрения правительственного интереса. Устраивая служилых людей на землях, верховная власть требовала от них постоянной готовности к исправной службе. Экономический кризис, разросшийся в результате Смуты, ставил эти требования в непримиримое противоречие с хозяйственным положением служилых земель. Мелкие поместья и вотчины служилого люда были повсеместно почти разорены, главным образом по недостатку рабочих рук. Даже из более зажиточных московских дворян иные остались при шести, даже при трех крестьянах на именье. Вопрос этот был настолько острым, что при Михаиле Феодоровиче размер обязательной службы определяется не по площади земельного владения – «со 100 четей доброй и угожей земли человек на коне и в доспехе полном», как при Иоанне Грозном, а по количеству крестьян у служилого человека – с 15 крестьян. Сами служилые московские дворяне полагали, что нести походную службу «без государева жалованья» может только тот, за кем числится по крайней мере 50 крестьян, и что менее состоятельные нуждаются в денежной помощи. Тягость службы создавала в дворянской среде явления, аналогичные тем, с какими правительство боролось, разыскивая беглых посадских людей: дворяне уклонялись от призыва в поход, оказывались «в нетях», а то и вовсе бросали свои поместья и, «не хотя государевы службы служити и бедности терпети», укрывались, подобно посадским закладчикам, за бояр, поступая к ним в «добровольные холопы»; с этим последним явлением правительство боролось самыми решительными мерами.