***
Альбер де Доссе открыл глаза, слабо удивившись тому, что отчего-то всё еще жив, и увидел склоненное над ним, неузнаваемо осунувшееся, лицо жены.
- Где... - начал было он, но Николь ласково приложила палец к его губам.
- Не говори ничего, тебе пока вредно разговаривать. Всё хорошо, мой дорогой, - улыбнулась она. - Главное, мы живы. Господи, ты три дня был без сознания, - не удержавшись, она обняла его, стараясь делать это так, чтобы не потревожить сломанную руку маркиза.
...Высшее общество было шокировано, узнав, что Доминик, сестра маркизы де Доссе, одна из самых отъявленных великосветских шлюх, ушла в монастырь, никому не объяснив причин своего невероятного поступка. Что до супругов де Доссе, их скандальные нравы тоже чудесным образом переменились, и эта пара отныне жила тихо и уединенно, переселившись в свое загородное поместье и лишь изредка принимая немногочисленных гостей. Неподалеку от их дома находилась странная могила без креста, и на вопросы о том, кто в ней похоронен, Альбер и Николь отвечали довольно загадочно: "Наши прошлые грехи, скорее всего..."
Позднее счастье
Конечно, сейчас со своей природой чудеса можно творить, там, солярии всякие, шейпинг, тут подтянуть, здесь нарастить и все такое, только знай башли отстегивай. Ну, а если у тебя, как в том анекдоте, финансово-половой вопрос стоит ребром, в смысле, глянул в кошелек, а там - х.., особо не разгуляешься. Опять же, было бы ради кого. Мужиков нормальных почти не осталось, а для разных уродов незачем и напрягаться. Особенно когда тебе уже за сороковник перевалило, и все твои поезда давно ту-ту-у... Это только в песне, мол, в сорок пять баба ягодка опять. Ага. Волчья.
Вот я так примерно и жила. Когда-то даже замуж сходила, помнится, только давно. А парень, мы с ним три года прожили, по пьяни подрался и попал на зону. Да еще срок ему намотали солидный. Там где-то и пропал. Обычная история, у нас знаете таких сколько. А я решила ни с кем больше серьезно не связываться. Любовь-морковь - это не для меня. Потом, конечно, все равно мужики бывали. Мне на них точно не везло, все какие-то отмороженные попадались, ни денег, ни в постели чтоб, хотя - да ну ее, эту постель, к ляду. Только грязь, возня, пыхтение, а удовольствия ноль. Может, потому, что я все время боялась залететь. У меня такой дурной организм, как ни предохраняйся, один черт потом на аборт идешь. Я этих абортов, не помню, пять или шесть сделала, чуть не до дырок доскоблилась. О таких делах говорить считается неприличным, а с другой стороны, мужикам прилично ни о чем не думать, а только свое удовольствие справлять, и чтобы мы потом за него расплачивались, а они от нас нос воротили?.. Чувствительные, блин, натуры!
Ну, и итог, само собой, понятный. Сорок пять, и варикоз, геморрой, зубов половины в помине нет, фигура - отворотясь не наглядишься, по молодости стройненькая была, а теперь будто прямо про меня сказано: "Тощая корова - еще не газель". Стараешься, конечно, рожицу как-то нарисовать, если куда выходишь, а как тонну штукатурки смоешь, сама себя в зеркале пугаешься. Еще и волосики светленькие, жиденькие, одно слово - красавица. Царевна-лягушка. Только стрелы в жопе не хватает.
А тут такая штука приключилась. Я вообще-то в коммуналке живу, там и родилась, теперь уж понятно, что никогда из нее не выберусь. Правда, соседи нормальные, мы с ними хорошо ладим. Только Сан Саныч, тот бузит иногда, если напьется, но я его быстро к общему знаменателю привожу. Он меня боится, я тоже ведь вроде тихая, но если меня из терпения вывести, могу и в торец закатать. Сан Саныч пару раз получал, знает. Но его в тот день дома не было. А я, значит, выхожу на кухню вечером - днем после ночной смены отсыпалась, я в больнице работаю - и гляжу, в уголку какой-то тип притулился. Чужой, я его у нас раньше не видела, молодой, рожа такая малость прыщавая, и главное, пьяный в зюзю. Не иначе к Сан Санычу дружок завалился, да так тут и завис. И то сказать, куда он пойдет в таком виде. Мне, конечно, это не понравилось, потому что он тут посидит-посидит, а потом лужу напустит, да еще и наблюет, а мне убирать. Я его немножко попинала, вставай, мол. Да где там. Он только мычит и отмахивается, и дальше спит. Ладно. Стала я его поднимать, а он выскальзывает и обратно на пол опускается. Вот черт, навязался на мою голову! И тяжелый! Так и грыжу недолго заработать. Я на табуретку присела, надо, значит, подумать, как сподручнее от этого "каменного гостя" избавиться. А он вдруг голову поднял и глядит на меня, будто впервые бабу видит. Тут до меня дошло - я ж в одном халате выползла, расселась, ноги врозь, и все мои засушенные прелести наружу. И этот ханурик аккурат на них и уставился. Бухой-бухой, а чего не надо, мигом приметил. Так мне неловко стало, ужас. Я, конечно, тут же запахиваться, а он мне башку на коленку положил и вздыхает, чисто пес приблудный.
- Ты, - говорит, - красивая... И пахнет от тебя хорошо...
- Зато, - отвечаю, - от тебя разит, как от водочного завода, мудило грешное! Убери лапы!..
Отпихиваю его, а он, гад, упрямый попался, так ко мне и подбирается. По ногам гладит, и не противно ему, что у меня все вены выпирают, как синие червяки. А мне, дуре, так вдруг приятно сделалось, и стыдно, и сладко, вот говорят - "душа тает", это примерно я и чувствовала. И сил никаких нет его рукам сопротивляться, и губам, когда он, как теленок, принялся в меня тыкаться. Раньше, помню, лежу с мужиком, и ничегошеньки, бывает, во мне не дрогнет, сухая, как наждачка, еле он в меня пропихивается. А тут потекло, потекло горячее, вязкое по бедрам, как из худого крана. И этот ханурик лижет меня, точно суку во время гона, прямо захлебывается. Мне вся краска в лицо бросилась, отворачиваюсь, не могу на него смотреть, и остановить его тоже не могу. Ну, как войдет кто? Тогда хоть из дому потом беги, но это - потом будет, а сейчас мне хоть кусочек настоящей бабьей радости урвать захотелось.
- Подожди, - говорю, а голос будто чужой, горло перехватило. - Не спеши, миленький... Только не спеши...
Сползла с табуретки, пальцы не слушаются, дрожат, но все-таки кое-как справилась с застежкой на его брюках, вытащила ему стручок, да кавалер-то мой был сильно пьяный, не стоит ни хрена у него. Ладно, думаю, мы это поправим. Я раньше старалась в рот не брать, гадость ведь какая. Особенно если мужик еще туда и спустит. Не проплюешься потом. Сколько рот ни полощи, остается мерзкий привкус, и все кажется, будто от тебя самой пахнет малафейкой. Но в этот раз мне прямо больше жизни понадобилось, чтобы все у нас как надо получилось. Короче, сосу и чувствую, как его член у меня за щекой растет, расправляется, набухает. А как добилась своего, сразу - брык на пол. "Давай, - хриплю, - залазь быстрее, малохольный! Не могу терпеть!"
Он мне халат задрал повыше и пристроился, воткнул свою штуковину, я только чуточку рукой помогла. Я нарочно рачком встала, чтобы он лица моего не видел. Да так и глубже входит. Он, значит, трудится, только мошонкой об мой зад - шлеп-шлеп, смешно так, и все быстрее, быстрее, быстрее... Как уж мы с ним кончили, не помню. Но знаю, что умудрились вместе.
Тут я из-под него вывернулась, шасть к себе в комнату, и на ключ заперлась. Сердце так колотилось, что валерьянку пить пришлось. Куда мой кавалер слился, не видела. Только больше он к нам в квартиру не приходил.
И месячные у меня тоже не пришли. Я сначала не шибко переживала, все-таки уже климакс, бывали перебои. Когда узнала, что беременная, собралась было по привычке на аборт, а потом думаю - может, это мой последний шанс, чтобы не одной век доживать! Что же я делаю?! Хоть эту душу не погублю. Пусть будет! Врач ругался на меня, даже ногами топал, мол, совсем ты, дура старая, сбрендила, тебе о душе пора подумать, а не о детях, раньше надо было спохватываться. Но я такая упрямая бываю... В общем, родила я себе Никитку, даром что отчества его настоящего не знаю. Родами чуть не померла, но все равно сама справилась, даже не кесарили меня. Вон он какой бегает, три года уже. И теперь думаю, надо бы себе мужа подходящего найти, иначе Никитка спросит: "Где мой папа?" - что я ему скажу?..
Зи-Зи
Вообще, я так думаю, - сексуальная ориентация - личное дело каждого. Если, конечно, человек не бегает и не орет на всех углах, какой он молодец и круче тучи только потому, что родился, извините, пидором. Или стал таким по идейным соображениям. Или еще что. Ну, а если он тихо живет, приятеля своего в жопу дерет и свою подставляет - так это их проблемы.
Опять же, мне подозрительны воинствующие гетеросексуалы, которые тоже до смерти гордятся своей правильностью. Можно подумать, великое личное достижение и доблесть, если у мужика стоит на красивых баб. Эка невидаль! Я читал, психологи установили, будто те, кто громче всех по этому поводу разоряется, как раз на самом-то деле и есть настоящие педики. Только они это ужасно стараются скрыть - от себя и окружающих. Чтоб не пропалили. А сами спят и видят, как бы под кого-нибудь задницу подвернуть.
Поэтому Микки и Алекс меня не раздражали. Мне они были по барабану. Ну, гей-семья, живут в соседней квартире, оба тихие, чистенькие, вежливые. Нормальные парни, к посторонним не клеятся, лишнего шума не производят. И на том спасибо. Между прочим, моя жена к ним часто в гости заходила, по-соседски, как к подружкам. Посидят, чайку попьют, о мужиках посплетничают. Я не возражал, тут ревновать - смешно просто. Хотя сам все-таки компанию не поддерживал. Настолько широко мои взгляды не простираются.