Пределом его унижения стал тот час, когда он обнаружил себя стоящим на коленях перед Тиёмэ и обнимающим ее бесконечные стройные ноги.
- Почему ты не хочешь меня? - лихорадочно вопрошал князь, целуя ее колени. - Что мне надо сделать для того, чтобы дарить тебе наслаждение со мною? Я готов умереть от любви, - он впился губами в крохотный розовый бугорок между ее ногами. Тиёмэ даже не вздрогнула. - Я сделаю всё, чего ты потребуешь, - продолжал умолять ее князь, - чтобы хотя бы один-единственный раз разжечь в тебе страсть! Ты знаешь, я хозяин своего слова!..
- Вели слугам покинуть замок, - тихо сказала Тиёмэ, - чтобы мы были здесь только вдвоем. И ты увидишь, что именно подарит мне счастье с тобой, господин Такэда.
Князь, не медля ни минуты, отпустил слуг и охрану до единого человека. В полночь Тиёмэ явилась к нему. Глубоко поклонившись, она сняла одежды со своего господина и знаком показала ему, чтобы он лег на спину и позволил ей привязать себя к постели. Затем красавица, как только она одна это умела, принялась жарко ласкать Такэду, заставляя его раз за разом взрываться изнутри, забрызгивая семенем всё вокруг. Лицо Тиёмэ оставалось торжественным, строгим и неподвижным. К своему ужасу, князь понял, что именно она делает, но было уже поздно. Он содрогался в оргазме снова и снова, испытывая при этом неимоверные страдания. Наконец, вместо семени из его посиневшего органа вырвалась струйка крови, и в этот момент глаза Тиёмэ вспыхнули удовлетворением. Она раздвинула ноги, и князь увидел, что женщина истекает нектаром любви. Она продолжала безжалостно возбуждать его.
- Ты сказал, что готов умереть от любви, - произнесла Тиёмэ. - Так и будет. Ты разорил моего отца, и он совершил сэппуку. Я же поклялась отомстить за него тебе, ибо я - куноити, девушка-убийца, знающая все секреты этого мастерства. Ничто не даст мне счастья, кроме лицезрения твоей смерти, господин Такэда Сингэн.
Он закричал, призывая стражу и верных слуг, но замок был пуст, и никто не явился спасти князя.
- Ну же, мой господин, давай покончим с этим, - Тиёмэ оседлала князя, с силой опустившись на его член. Страшная боль пронзила Такэду, кровь хлынула из его рта, ибо в этот момент сердце князя не выдержало и разорвалось. Тиёмэ торжествующе закричала, вонзив ногти в его агонизирущее, но еще живое тело, и последним, что увидел князь, был подлинный экстаз, невыразимое блаженство, озарившее ее лицо.
Методика Свистоплясова
Мальчики пятого "а" впервые видели своего преподавателя труда в таком состоянии.
- Иван Палыч, пративный, неужели вы пришли обучать нас под шофе? - наконец-то набрался храбрости спросить самый смелый из них, первый школьный хулиган Сергей Попов, - согласитесь, это не гламурно и по меньшей мере ноументально?!
- Ах! Дорогой Сереженька! Я просто с ума сойду от наших методистов!
- Так может быть купить страпоны поогромнее и сунуть им кое-куда, чтобы совесть имели?
- А смысл?! Они-то люди подневольные. Им свои семьи кормить надо. Вот они и вынуждены приказы из Москвы выполнять!
- Тогда, может быть, нам в Москву со страпонами поехать?
- Не получится. Не дадут нам ни до Голуба добраться, ни до Свистоплясова!
- А кто это такие?
- Кандидаты наук, написавшие докторские диссертации.
- А что такое диссертации?
- Это такая макулатура, которая собирается, чтобы тому, кто ее сумеет собрать, ежемесячно до пенсии платили громадную кучу денег.
- А за что?
- За то, что он сделал диссертацию.
- Он ее каждый месяц делает?
- Нет. Один раз в жизни. Потом проставляется в Москве Высшей Аттестационной Комиссии - ВАКу и если хорошо проставился - каждый месяц гребет деньги. Потому, что ему дают удостоверение, где написано, что он - кандидат каких-нибудь наук. А если он дважды проставился ВАКу, то пишут, что он доктор этих наук и у него вообще бабла не мерено.
- Так за что ему каждый месяц деньги платят?
- За то, что у него такое удостоверение есть. Но самое страшное не то, что работяги в России должны больше горбатиться, чтобы сотни тысяч кандидатов и докторов могли свои ежемесячные доплаты получать, а то, что если диссертация по методике, то ее могут заставить применять на практике!
- Как это, Иван Палыч?
- Ну, к примеру, Голуб написал в диссертации, что в связи с увеличением количества лесбиянок, многие мужчины не имеют возможности найти женщину-натуралку для создания семьи и вынуждены жить одни. Поэтому, мальчиков тоже надо обучать на школьных уроках труда шитью и вязанию.
- Ну да! На прошлом уроке мы жабо учились делать. Но почему вы под шофе-то?
- Потому, что вслед за Голубом, Свистоплясов написал в своей диссертации, что в связи с увеличением количества мужчин-гомосексуалистов, многие женщины не имеют возможности найти мужчину-натурала для создания семьи и вынуждены жить одни. Поэтому, девочек тоже надо обучать на школьных уроках труда, как забивать гвозди и т.п. Ну, ладно, садитесь, пративные! Сегодня мы научимся штопать трусики-стринги...
Прошел год...
- Привет, девочки! Садитесь, пративные!
- Ты че, Палыч? Охуел?!
- Ой! Простите! С прошлого урока у мальчиков не перестроился!
Иван Палыч прокашлялся и обвел пятиклассниц тяжелым, угрюмым взглядом.
- После уроков приходите с бухлом и хавчиком. Свистоплясов новую книгу выпустил.
- Заебись! - загудели девчонки, - А как, бля, называицца?!
- "Если мущинка спекся. Ремонт хаты - в мозолистых руках женщины".
- О! Ништяк! Надоть почитать! Сколько стоит?
- Нисколько. Скоро в школьную библиотеку завезут. Не забыли? После уроков - сюда. Обмывать будем.
- Заметано!
Теперь - повторение пройденного материала. Какой хуйней прошлый раз маялись - помните?
- Гвозди гнули!
Раздались грубые смешки.
Палыч криво усмехнулся.
- Баян заценил. Демонстрировать, что она всосала на прошлом уроке, пойдет... пойдет... Олеся Дюжая!
Олеся вышла к учительскому верстаку и повела плечами, разминаясь. Поклала поудобнее доску для вбивания. Взяла гвоздь и молоток.
- В рот тебя ебать, железного хуя, щас кувалдой в жопу заебеню - без вазелина захуаячишся! А ты, бля, буратина недоделанная, целку не строй! И не таких гвоздопиздела! Вот тебе, сука! Вот тебе! Хуеглот дрисливый! Жопадрочер! Пиздуй в доску пока я ласковая! На тебе! На! Говна! Не гнись, пиздюк троепиздый!
Олеся взяла плоскогубцы и ласково укоряя строптивый гвоздь в своеволии дважды пернув от усердия подвыпрямила его.
- Вот блять! - утерев лоб сказала она.
Иван Палыч сложив руки на груди саркастически наблюдал за ее работой.
- Ну все, пидар гнойный, - сказала Олеся, - тебе пиздец! И взяв молоток обеими руками начала со всей силы хуячить по гвоздю.
- Амба! - крикнул Иван Палыч и перехватил Олесину руку, - Пиздуй на место! Пиздорванка! Прошмандовка! Бабон тебе! Учишь вас, хуесосок, учишь, а вы ни хуя не всасываете! Штрафной пузырь сегодня притащишь! А меня не ебет, где ты его возьмешь! Хоть из пизды вытаскивай, если тебе нужна тройка в четверти!
Иван Палыч несколько раз глубоко вздохнул и сказал уже менее эмоционально: - Ну что вы за бабы? Гвоздь забить не способны! Чем только ваши блядские головенки забиты? Напоминаю что писал Свиспоплясов по поводу захуячивания гвоздей: "Чтобы гвоздина заебенился в гвоздозабиваемую поверхность, быстро и без погнутия, необходимо, чтобы он был уверен, что по нему хуячит опытная грабля конкретного мужика. Поэтому процес забития необходимо сопровождать острым словцом и веселой прибауткой. Тогда гвоздь зассыт выебываться и войдет куда надо - легко и быстро, словно хуй в пизду."
Иван Палыч укоризненно посмотрел на Олесю и продолжил. А ты что делала? Молчала как пироманка Зоя Космодемьянская на допросе в полиции - "где спички спиздила?"! Пипискивала иногда: - "Ах, миленький гвоздик, забейся пожалуйста в досочку!" - Иван Палыч возмущенно повысил голос, - Стыдно! Что из таких, как ты вырастет?! Ладно, переходим к теории. Вам было задано на дом: найти бомжа и пробив с ноги ему по яйцам записать выражения народного фольклора, которые с его стороны должны после этого воспоследовать. С тетрадью по матанализу к доске пойдет... пойдет...
Прошло десять лет...
- Ну? Хули? - хмуро помаргивая на Сергея покрасневшими веками, пробасила Олеся и громко рыгнула, - Хули приперся, педрила?
- Ах, Олеся, дорогая! - воскликнул Сергей, - мне бы полочку на стеночку повесить!
- А сам, бля, не можешь? - презрительно глядя на соседа спросила Олеся и сплюнула на годами не мытый пол.
- Боюсь рисковать, Олеся, милая! Витечка недавно пытался новое бра сам повесить, ах, какое гламурненькое, миленькое, в форме цветочка, в тон ламинату, и в больницу попал! Уж мы с мальчиками так плакали, так плакали...
- Ша! Все с тобой ясно! - Олеся буравила Сергея глазами, - Если пузырь поставишь - сделаю.
- Ах! Спасибо!
- Погодь! Струмент возьму!