Закрыв дверь за лохом, Стоша бросился к окну. Увы, нудистка уже оделась и курила, стряхивая пепел на головы прохожих. Ну чтож, кайф никогда не бывает стопроцентным. Пять сотен срубил, теперь не помешало бы подрочить, глядя на нудистку. Ну почему она не могла выйти с бельем попозже?! Е! Чувак забыл свои окуляры! Стоша нацепил оставленные им на подоконнике очки и дурачась начал вещать: "Башня рвет Болото! Если бы не резидент "Мышинная удача"...", внезапно он запнулся и пару секунд стоял с открытым ртом, таращась на вновь раздевшуюся нудистку. А затем, медленно и осторожно снял очки...
Последние две ночи, как только голова Стоши касалась подушки - он немедленно засыпал. У него не было сил ни о чем думать. И тем более - что-то делать. В позабытом емайле и на форумах ждали уже восемь сообщений с вызовами на поединок, от раззадоренных Стошей питерских фанатов Героев. Он мог бы легко и играючи опустить этих ребят на четыре тысячи. Собственно именно ради этого он и написал резидентную программу, которая отслеживала состояние мышки и определяла, какому из игроков помогать с удачей и боевым духом, а какому - мешать, так чтобы это не бросалось явно в глаза. Но Стоше было не до Героев! За эти два дня, он обдрочился до изнеможения. Он выходил на улицу и надевал очки с круглыми линзами. И смотрел. Смотрители общественных туалетов смотрели на него с сочувствием. Снова заходит этот бедный парень! Да, диарея - вещь неприятная. Но не диареи, ни недержания мочи, ни цистита у Стоши не было. У него был стояк. Жуткий. Прикрываемый свободной одеждой и сумкой на длинном ремне, которую Стоша сдвигал вперед. И когда он видел прелести очередной уличной секс-бомбы, скрытые одеждой от всех, кроме него, он запирался в уличном сортире и дрочил. Или, смачивал слюной раскрасневшуюся головку опустошенного члена. Но молодой здоровый организм показывал чудеса. Он бросил все свои ресурсы на выработку спермы. Проходило несколько десятков минут и из уретры показывалась новая капелька жидкости. Стоше было так хорошо, что ему уже давно стало плохо. Но он никак не мог пресытиться этим потрясающим наркотиком - голые женщины на улице. Женщины, женщины...
Ольга Павловна с трудом смогла вырвать сына из крепчайшего сна. Сна без сновидений. Да и какие могут быть сновидения, если явь стала сном. Самым прекрасным сном из всех, что можно себе вообразить. Стоша не мог себе представить, как Стас, имея такое Сокровище мог думать о чем-нибудь, кроме женщин?! О каких-то Героях... И кстати, не мог понять - куда он делся, почему не вернулся за очками? У него, что, много таких?
- Бери трубку! Он меня уже заебал звонками! Скажи, чтобы больше не звонил!
- Але...
- Сергей, это ты?!
- Я...
- Я у тебя свои очки забыл. Утром у тебя буду - заберу. Во сколько прийти?
- Я их случайно сломал. Сел на них.
- Заберу то, что осталось!
- Я их уже выбросил...
Раздались гудки.
Издрочившийся почти до полного истощения Стоша не мог сопротивляться, когда, сбежавший из больницы Стас, попавший туда в результате ДТП, набросился на него из-за угла дома. Хотя, пожалуй, "набросился" - слишком сильно сказано. Если Стоша пошатывался из-за полового истощения, то Стас хромал и морщился из-за ушиба головного мозга. И тем не менее, он сумел отобрать у Стоши свое имущество и толкнуть его так, что что Долин растянулся на асфальте. Радостный победитель развернулся, чтобы ухромать с вновь обретенным сокровищем и увидел несущегося на него разъяренного здоровяка. Издалека увидев, что на его друга кто-то напал, Зема Спартак бросил пакет с пивом и чипсами и бросился к другу. Но не успел. Друг уже лежал на земле. Все, что оставалось Спартаку - впечатать кулак к лицо его обидчика...
Стоша видел, как подбегает наконец-то приехавший Спартак, как размахивается, но ничего не смог сделать. С ужасом, от которого чуть не стал полным импотентом, и не получил инсульт, он наблюдал, как очки слетают с резко откинувшейся назад головы Стаса, как ударяются о стену дома, а потом об асфальт, как разлетаются блестящие кусочки, некогда бывшие чудесными линзами. Все кусочки линз, до мельчайшей крупинки, были собраны. Но не склеенные линзы, ни их куски не смогли дать того эффекта из-за которого Стоша не дрочил потом больше двух месяцев. Стас, же что-либо сообщить друзьям отказался. Но судя по тому, как он растроился, других очков у него не было. Но может быть, где-то в Питере кто-то носит то, из-за чего обдрочился Стоша. Присмотритесь ко всем мужчинам в круглых очках! Не оттопыривается ли у них кое-что, когда они идут по улице?!
Белая рысь
Конечно, это была случайность. Откуда Бланке было знать, что машина забуксует в глубоком, выпавшем за ночь снегу, у самой деревни? Она-то радовалась снегопаду, так удачно заметающему все следы. Холод ее не пугал, напротив, бодрил, приводил в эйфорию, и Бланка не думала о том, что чьи-то чужие пристальные глаза могут следить за нею.
Весело чертыхнувшись, она вышла из машины, оперлась руками о капот, выталкивая шикарное средство передвижения из снежного заноса. Едва ли такое было под силу обычной женщине. Но она никогда не была обычной, ни днем, ни, тем более, ночью. Поэтому Алекс так сильно ее любил, уверенный, что ему невероятно повезло со столь особенной подругой, и его страсть причудливым образом смешивалась с необъяснимым трепетом, от которого дыбом вставал каждый волосок на тыльной стороне кистей. Когда Бланка обнимала его в пылу страсти, ее ногти оставляли на спине Алекса глубокие кровоточащие борозды, куда более заметные, чем просто следы женских ногтей, даже очень длинных и крепких. А ее жаркие поцелуи порой переходили в нешуточное покусывание. Хотя Бланка всегда умела вовремя остановиться, если ее зубы оказывались в опасной близости от голубоватой жилки, трепещущей на беззащитном горле любимого.
Стоило ей вспомнить о своих с Алексом постельных забавах, как у Бланки перехватило дыхание от сладкой волны моментально возникшего вожделения. Она раздвинула ноги, давая возможность зимнему ветру коснуться набухшего, отчаянно пульсирующего клитора, и негромко застонала от острого удовольствия. Секс для нее был почти столь же необходим, как ночные вылазки в лес, как заполняющая рот жаркая кровь только что пойманного зайца, как запах страха загнанной жертвы, резкий, будто кошачья струя.
Оборотень, Белая Рысь... Алекс не знал об ее второй сущности, хотя кое о чем смутно догадывался - в этом Бланка не сомневалась. Но он никогда не спрашивал, куда она уезжает поздними вечерами и почему всегда возвращается, сидя обнаженной за рулем машины. Где остается ее одежда? И почему после очередного ночного отсутствия Бланки в лесу нашли разорванный труп местного жителя, спешившего домой с последней электрички, да так никогда и не добравшегося туда? Вокруг были следы лап - определенно рысьи, не человеческие. Алекс просил подругу быть осторожнее, но она только засмеялась в ответ и потащила его в постель. Похоже, затеянный им разговор завел ее необычайно.
А от ее поцелуев шел слабый запах крови.
Бланка вскинула голову, отбрасывая со лба темные длинные пряди, и прищурилась, глядя на низкое желтое солнце, превращавшее колкие снежинки в сверкающие бриллианты. Еще одно усилие - и машина была освобождена. Бланка выпрямилась, переводя дыхание, и некоторое время стояла неподвижно, ее гордая крепкая грудь величаво вздымалась, ноздри трепетали, впитывая запахи близкого человеческого тепла и столь же близкой опасности.
...Алекс опустил ружье. Руки его дрожали. Она была просто идеальной мишенью, он несколько бесконечных мгновений держал ее в смертоносном перекрестье прицела, однако у него вновь не хватило духу спустить курок.
Никто не свяжет его Бланку с ночными убийствами в окрестных лесах. Нет необходимости уничтожать живое чудо, может быть, единственное в своем роде, которое отчасти принадлежит ему. Не сейчас, не сегодня. Алекс занес ружье в дом и аккуратно положил под кровать, сняв с предохранителя. Теперь можно идти встречать Бланку. После очередной охоты она делается особенно ненасытной в любви.
Микротайна
- А теперь, - Дина Фаридовна заглянула в журнал, - Савва Силыч прочитает нам доклад о микромире!
Физии учащихся оживились и уставились на Савву. Савва не спеша встал с места.
- Дина Фаридовна, доклад я приготовил, - спокойно и с некоторой ленцой, заявил он, - но, - тут он картинно развел руками, - увы, забыл дома!
Раздалось приглушенное хихиканье и перешептывание. Савва обвел одноклассников серьезным взглядом. Если кто-то посмеет слишком явно усомниться в его словах, он может и красную кнопочку нажать...