Тоже фрагмент романа. Но он недописан.
Брат-титькорват
- Стас, ты свободен на выходных?
- Витя?
- Да, я.
- А какой сегодня день недели?
Я охренел. Мой старший брат всегда и во всем являлся для меня, "неуправляемого придурка" примером и эталоном. Предки так им гордились! Трудолюбивый, целеустремленный, весь такой положительный, что казалось странным, что над ним ещё нимб не светится, он все время, пока я жил с родителями, являлся для меня живым укором. У любого другого, такой старший брат - праведник, неизбежно вызвал бы пожизненный комплекс неполноценности. Только не у меня. Мне - все похую. Хочется ему заниматься фотодизайном и всякой прочей хуйней - его дело, а меня это не прикалывает. Нравится ему жопу мозолить ради учебы на отлично и слушать, как ему за это поют дифирамбы - нехай нюхает книжную пыль. А я всегда знал, что здоровый пацан, которого все окрестные дворы уважают за быстрые кулаки, без куска хлеба не останется, как бы его предки не старались убедить в обратном. В общем, я дождался армии и два года пожил без родительского мозгоебства. Брат, как студент, от армии откосил, но я понимал, что если бы его забрили, то нелегко бы ему здесь пришлось с его характером. Два года живые тому примеры маячили перед глазами. Я понимал, что на месте этих чморей вполне мог бы братан оказаться и жалел их. Не хватило у них характера, чтобы не дать себя сломать предкам и школе. Годами, эти маменькины жопализы перед родительскими-учительскими "авторитетами" пресмыкались и вот результат. Чуть надави на них и они по полу растекутся и будут отхожие места зубными щеточками чистить и всему взводу портянки стирать. А что?! Нужное дело! Пусть чистоту наводят. Но только перегибать палку все-таки не стоит. Некоторые пытались, дак я им конкретно объяснил, что они не правы. Чмошники - тоже люди и не хуй, над ними совсем уж беспределить. Ребята, которые сперва со мной были не согласны, подумали и согласились. Так что, почти всю службу мы потом не разлей-вода были. И до сих пор дружим. Переписываемся. А как дембельнулся - устроился в охрану и комнату снял. С родичами жить, после двадцати лет, как-то западло.