Руди и прежде считал Наташу Эминеску, румынскую цыганку, настоящей герцогиней, неведомо почему. Он был безумно влюблен в нее; дети зачастую способны испытывать куда более сильные и яркие эротические переживания, нежели принято считать. Таша представлялась Руди самой прекрасной женщиной на свете. Ее черные как смоль волосы опускались до плеч. Лицо Таши имело форму вытянутого овала с совершенными чертами, среди которых выделялись нежные губы, созданные, казалось, для смеха и высших проявлений чувственности. Глаза у нее были потрясающие - невероятно большие, подчеркнутые тенями и тяжелыми ресницами, с такими черными, проникающими зрачками, что взгляд ее пронзал подобно темным звездам. Было в этих глазах что-то неуловимо восточное, но в то же время в них отражалось присущее Западу, почти подсознательное ощущение внутренней борьбы бесплотного и земного.
Конечно, в то время Руди был не способен так формулировать свои ощущения. Он так никогда и не узнал, что с ней потом сталось, жива ли она вообще. Но были две вещи в его жизни, которые превратились в святыню, своего рода фетиш. Огонь и экзотические женщины с матовой кожей и агатово-черными, непроницаемыми колдовскими глазами. Не то чтобы он сделался совсем свихнувшимся пироманом, напрочь лишенным инстинкта самосохранения. Если ему и приходила в детстве и отрочестве фантазия что-нибудь поджечь, следуя непреодолимому, всесокрушающему желанию сделать это, Руди все же умудрялся не заходить слишком далеко. Он ждал, замирая в безумной надежде, что из языков пламени явится ему его Цыганская герцогиня, точно воплотившийся дух огня. Но она не являлась, и Руди со стыдом и отчаянием подозревал, будто это потому, что ему не хватает мужества дать стихии разыграться всерьез. Он слишком осторожен. Цыганская герцогиня не приходит к тем, кто проявляет недостойное малодушие. Она, должно быть, любит мужчин, которые вообще не ведают страха перед ее священным Великим костром.
Со временем ее подлинное, человеческое имя почти стерлось в памяти Руди: истинное божество не имеет имени. Он делил постель со многими женщинами, но все они должны были напоминать ту, первую, в каждой он отчаянно искал осколочек, отблеск ее образа.
Пожары по-прежнему притягивали его, как магнит, и оказалось самым естественным связать с ними свою судьбу. Руди считали мужественным до безрассудства, судя по тому, как он шел в самый страшный, яростный огонь, презирая опасность мучительной смерти. На его счету были десятки спасенных людей, и их количество продолжало расти. Но никто не знал, что всякий раз, успешно справившись со своим делом, Руди испытывает не усталость, а невероятное, дикое, первобытное возбуждение, бросающее его в новую постель с еще одной женщиной, хотя бы отдаленно напоминающей Ташу Эминеску. И бывал предельно груб, почти жесток со своими партнершами, насилуя их, как потерявшее от похоти голову животное. Он вел себя с ними так, словно старался пробудить в каждой истинный пожар страсти, но эти создания оставались слишком холодными для него. Слишком рассудочными. Руди знал, что Цыганская герцогиня была бы совсем другой. Они просто обманывали его своим обликом, сходным с нею! А в итоге оказывались так же близки к его Герцогине, как горящая спичка похожа на извергающийся вулкан. Он уходил от них разочарованным, раздавленным и опустошенным, погружаясь во все более глубокую депрессию после очередной неудачи.
Потом он встретил Амриту. Руди случайно увидел афишу, из которой узнал об единственном выступлении женщины-факира, огнепоклонницы, совершающей невероятные трюки с огнем. Естественно, он не мог пропустить такое зрелище! И был совершенно потрясен и очарован увиденным чудом. Почему-то, к ужасу своему и восторгу, Руди отчетливо понял: то, что делает эта девушка - не балаганный фокус, не дешевые трюки. Это истинная магия слияния человека и пламени. Она могла, например, погрузить лицо в центр пылающего факела, точно в прохладную воду, и остаться после этого невредимой. Могла проглатывать огонь, ходить по нему. Больше всего происходящее было похоже на подлинный акт любви между женщиной и стихией... Руди готов был пойти на все, чтобы лично познакомиться с Амритой. И уже тем же вечером был в ее номере в отеле, пытаясь выразить словами свое восхищение и преклонение перед нею и ее волшебством. Наполовину индианка, она обладала нежной, восхитительно смуглой кожей и была так красива, что захватывало дух.
- Ведь то, что ты делаешь, не обман, - вырвалось у него. - Я знаю! Но в таком случае, как тебе удается...
- Мой отец принадлежал к секте огнепоклонников. Ты похож на него. Я тоже заметила тебя там, в зале. Ты пребывал в настоящем исступлении и только огромным усилием воли сдерживал себя, чтобы не проявить непристойный восторг.
- Да-а... - выдохнул Руди. Амрита положила руки ему на плечи и улыбнулась, заглядывая в глаза.
- Ты мне нравишься. Я хочу с тобой переспать. Обещаю: на этот раз ты не пожалеешь.
Амрита сбросила с себя одежду и шагнула к нему. Руди был не в состоянии отвести глаз от ее высоких, полных, соблазнительных грудей с крупными сосками, выступающими над нежными кружочками. Невероятно узкая талия переходила в упругие бедра, как бы созданное для того, чтобы принять на себя напор жаждущего мужчины.
Ее ноги раздвинулись, и он увидел складки в треугольнике тени и нежную, с загнутыми внутрь краями, расщелинку.
Его член отвердел, мошонка сжималась по мере того, как он ощущал растекающуюся по всему телу энергию, берущую там начало. Бедра Руди начали двигаться сами по себе, непроизвольно совершая толчки вперед. Все его сознание сосредоточилось в основании пульсирующего члена.
Щиколотки Амрииты сомкнулись на его ягодицах. Она влажно раскрыла губы у него на шее и скользнула вверх, ища его язык. Стиснув, Руди поднял ее. Ее полные груди двигались по его груди, покрытой потом. Его ступни изогнулись, икры напряглись в попытках проникнуть в нее еще глубже. И тут произошло еще одно чудо. Вся вселенная сосредоточилась в круге разгорающегося в нем пламени, которое набирало и набирало силу, пока не пронеслось сквозь него мощным взрывом. Это не было обычным оргазмом. И вообще не походило ни на что, когда-либо прежде пережитое Руди. Женщина, танцующая в огне, принадлежала ему в этот миг - и он доподлинно узнал в Амрите свою Цыганскую Герцогиню.
Дальний гром
Себастьян повернулся к Лоре и снова обнял ее. Они не вылезали из постели трое суток, а он все никак не мог насытиться этой женщиной, как если бы она была у него первой. Такая красивая, сильная, страстная, такая... необыкновенная. До сих пор он не задумывался над тем, в чем разница между понятиями "любить" и "заниматься любовью". Эта разница казалась несущественной. Теперь она стала несуществующей. Он наконец-то обрел и воплотил свои истинные чувства - как будто вернулся домой. Он оказался тысячу раз прав, когда попытался найти себе подружку в России по брачному объявлению, хотя настоящая-то "кандидатка" выглядела страшнее гиены, он виделся с ней только один раз и уже собирался вернуться в Денвер ни с чем, когда встретил Лору. В тот же вечер Себастьян пригласил ее к себе в номер, откуда они с тех пор и не выходили. И теперь он был скорее готов умереть, чем расстаться с нею.
- Ты поедешь со мной? Ты согласна выйти за меня замуж?
Она приподнялась, опираясь на локоть и позволяя Себастьяну ласкать ее грудь. Медленно, лениво улыбнулась, но глаза оставались по-прежнему серьезными.
- Ты ведь уже был женат. Почему ты развелся?
- Ну и что? Тебе нужен девственник?.. Вообще-то проблема была не во мне. Мэг сама хотела развода. Она обвинила меня черт знает в чем, будто я изменял ей направо и налево, избивал ее и так далее. Кое в чем она была права, конечно. Как тебе объяснить... Мэг не слишком активна в постели, пожалуй, я требовал от нее слишком многого. А когда понял, что все напрасно, стал искать встреч на стороне. Да, это моя вина, может быть, мне мало одной женнщины. Но насчет всего остального, ее обвинения звучали просто абсурдно. Есть вещи, которых я не могу совершить ни при каких обстоятельствах, табу, понимаешь? Так или иначе... Был крупный скандал. Но теперь все это уже не имеет значения, - его пальцы скользнули по ее животу в жаркую влагу между женских ног, но Лора свела бедра и отстранилась, чтобы затем толкнуть его в грудь и нависнуть сверху. Щекотная ласка ее волос сводила его с ума. Она обхватила его член возле самого корня, неожиданно жестко и сильно, почти больно.
- Ты всегда принимаешь решения, не подумав? - ее голос звучал непривычно сдавленно, словно каждое слово давалось с трудом. Себастьян принял такую перемену за результат очередной вспышки невероятного возбуждения.
Он тоже перекатился на локоть, причем голова его оказалась у ее ног, нарочно раздвнутых, чтобы он понял, чего она хочет. Кожа у Лоры была здесь белая и безупречная, матовая и нежная, как белая глина; волосы, надушенные и подстриженные, поблескивали, темные, как опиум.