Но сегодня он решился наконец-то,Пересилив неуверенности тяжесть,Чтоб с мечтой, которая томила с детства,Слиться, на гору влекущую поднявшись.
Вроде все продумал: заявление на отпуск,В рюкзаке – продукты, не «загнуться» чтобы,Старую надел студенческую робуИ повесил ладанку на шею – пропускВ мир, который (чувствовал интуитивно)Полон тайны, что для смертного до срокаСкрыта. Нетерпенье било, колотило.Но, как должно, он присел перед дорогой.
2.
Двинул напрямик – через овраг, болото.И карабкался, и увязал в трясине.Только вот гора не приближалась что-то,Исчезая то и дело в дымке синей.
Но манить к себе она не перестала,Да внезапно на него напала дрема.И возник, после короткого привала,Преградив ему дорогу, зверь огромный.
Монстр рычал, когтистой лапой бил зловеще.Пасть клыкастую открыв, глядел свирепо.Ужас путника сковал и словно в клещиСердце захватил. С надеждой глянув в небо,Начал Глеб молиться, истово и твердо.Исполин с молитвой каждой уменьшался.Став размером с кошку, в страхе пискнув что-то,Скрылся, видимо, поняв, что нет и шанса.
Проявилась вновь гора довольно четко,Серебристая на бледно-сером небе.И почувствовал Глеб, словно рюмку водкиВыпил сходу, залпом, хоть ни грамма не пил.
И услышал он биенье сердца – громкоЗастучало, и огонь возник во взоре.Закружила бурной радости воронка.Затянула. И он шаг к горе ускорил.
Шел легко, как будто за спиною крыльяВыросли – такое может быть лишь в сказке.Но внезапно туча черная закрылаСолнце, и как будто вылиняли краски.
Хлынул ливень, и, промокнув вмиг до нитки,Он вбежал в ближайшее строенье. ЭтоОказался бар. За стойкою – напитки,Барменша лет тридцати. Она одетаВ шелковый халат, который не застегнут.Полы разошлись, открыв полоску тела.И мужское сердце зачастило, екнув,Камнем в бездну вожделенья полетело.
Пусто было в баре, и случилось простоТо, что происходит медленно обычно.Дама вспыхнула, как на огне береста,Ощущая взгляд горящий, неприличный.
Страсть внезапная – подобие пожара —Охватила парня, и, не сладив с нею,Глеб в объятья заключил хозяйку бара —Анжелику (имя он узнал позднее).
Но, проснувшись утром ранним, мельком глянулОн в окно, а там – гора на горизонте.Наваждение развеялось. О главномВспомнилось и об утраченной свободе.
От объятий-кандалов освободиться,На гору подняться, на вершину, к свету!Мир увидеть с высоты полета птицы —С силою возросшею вернулось это.
Разомкнув объятья с Анжеликой, встал онИ, сказав: «Прости, прощай!» – за двери вышел.Донеслось: «Не оставляй меня! Мы баромБудем управлять вдвоем. Подумай, ты жеБеден, а со мной богатым станешь.Будет все, о чем и не мечтаешь даже!»Замер он на миг. Но крикнул: «Парный танецКончился, и разбежались тропы наши!»
Снова шел он – лесом, полем и болотом.Путь пыталась преградить река. Неистов,Вброд и вплавь преодолел ее. И вот он —Склон горы, заросший лесом, каменистый!
3.
Долго Глеб карабкался, срывался,Скатывался. Отлежавшись, сноваУстремлялся вверх. Казалось, трассаНе окончится, но он другогоНе хотел – лишь только на вершину!Топал двое суток на пределеСил, однако не терял решимостьИ достиг своей заветной цели.
Есть вершина! Выше только небо.И, ободранную руку гладя,Он застыл, восторженно и немоВ безграничное пространство глядя.
А когда с вершины вниз он глянул,Сердце, екнув, застучало чаще.Снова ощутил себя он пьяным,Над землею высоко парящим.
Поле – под горой. На поле – трактор,Как жучок, ничтожно малый, хрупкий,Человечка-тракториста прятал.Он не виден был в кабине-рубке,Но понятен. Отработав смену,Дома сядет есть и ляжет спать он.День за днем вот так вот неизменно:Дом, еда, работа, пасть кровати.
4.
Глеб опешил. Он увидел близко,Словно на большом экране, зал,Сцену. Там красивая солисткаПела что-то. Зал рукоплескал.
Кадр сменился: на доске на чернойСтаричок с бородкой и в очках,Видимо, заслуженный ученый,Формулу писал, мелком стуча.
Что за наважденье? Как возможно:Видеть близко то, что далеко?Фантастические бредни мозга —Сны, что наяву, иль знак какой?