Всё то время, что оставалось до встречи с президентом, Джон думал, зачем тот его вызывает. Если бы что-то случилось, то вызов был бы срочным. Скорее всего, разговор будет о будущем – о том, что может случиться, а коль так, то и нет смысла заморачи-ваться. Он спокойно стал разглядывать последние сводки от всех подразделений.
Ровно в восемнадцать тридцать шесть [а иначе и быть не могло) он вошёл в Овальный, или, как его все тут называли после Клинтона, – оральный кабинет. Тёмный сидел, как обычно, в свинской американской позе – с ногами на столе. Так и хотелось подойти и переломать эти ноги, а потом объяснить, что столы не предназначены для ног, а тот, кто так делает, тот дебил и скотина. «Тёмным» они его назвали после событий в Крыму, он тогда ходил чернее тучи. Поскольку кличка «Темнейший» уже твёрдо закрепилась за Путиным, называть его чёрным было неполиткорректно, то назвали его просто – «Тёмный», чтобы было понятно как в прямом, так и в переносном смысле, о ком идёт речь.
– Господин президент, я прибыл по Вашему распоряжению…
– Ладно, садись, тут не может быть прослушки, да ты и сам прекрасно об этом знаешь.
– Меркель тоже была уверена, что её никто не слушает, однако попалась рыбка в сети, и всё, конец безоблачной жизни.
– Да, – засмеялся Обама, – теперь тётенька будет исполнять любые желания господина.
– Рассказать бы об этом Гитлеру в сорок первом году, что канцлер Германии будет ходить на цыпочках перед… – Джон замялся.
– Негром, – продолжил Обама. – Гитлер бы сразу застрелился. Весь народ Великой Германии бы застрелился от позора. А теперь – ничего, терпят, как стадо баранов, и никто даже пикнуть не смеет. Ну ладно, это всё шуточки, перейдём к делу. Я вот для чего тебя пригласил, Джон. Мы ведь можем поговорить с тобой откровенно?
– Конечно, сэр! Мы достаточно долго знакомы и провернули не одно дельце, чтобы быть не откровенными.
– Скажи мне прямо – почему я в лице всего мира стал таким засранцем?
– В каком смысле? – опешил он.
– В прямом. В мире мало найдётся людей, которые бы не захотели плюнуть мне в морду! Как это произошло?
– Тут трудно что-то сразу ответить, Барак… – он задумчиво откинулся на кресле. – Но я попробую, только я буду предельно откровенен и не буду подбирать слова, – как думаю, так и скажу, хорошо?
– Идёт, валяй!
– Ну, во-первых, ты мусульманин. И не важно, ходишь ты в мечети или нет, твоё прошлое само за себя говорит. Да что там прошлое! Из тебя, как из прорванного мешка, сыплет свидетельства своего трепетного отношения к исламу. Это и старательная имитация арабского акцента при упоминании о Коране с непременным прибавлением эпитета «священный». И ностальгическая хвала «одному из самых прекрасных звуков, слышимых на закате» – пению муэдзина, созывающего правоверных на молитву. И признание твоего духовного отца пастора Джеремайи Райта в беседе с журналистом Эдом Клайном, что когда ты пришел в его церковь, ты «был буквально напичкан знаниями об исламе, но практически ничего не знал о христианстве».
И твоё заявление с трибуны ООН, что «будущее не должно принадлежать тем, кто клевещет на пророка ислама». И золотое кольцо с надписью арабской вязью «Нет бога кроме Аллаха», которое ты носил в течение 30 лет на безымянном пальце левой руки – на месте для обручального кольца. Это знают все, поэтому для всех ты – мусульманин. И, как сказал один знакомый, «Билла Клинтона называли «первым негритянским президентом США» в знак признания его настойчивого и успешного флирта с афроамериканской общиной Америки. Если следовать этому критерию, даже если Барак Хусейн Обама и не является формально мусульманином, он вполне заслуживает звания «первого исламского президента США». А в мире их не очень-то любят, особенно в свете последних событий. Во-вторых, все уверены, что ты – гей. Да, не смотри на меня так, все знают, что в 1990-е годы ты был завсегдатаем гей-клуба Man's Country Chicago. Плюс заявления в прессе Ларри Синклера, который утверждал, что употреблял кокаин и имел интимные отношения с тобой, когда ты был еще сенатором штата Иллинойс. И доказательства Джерома Кореи, которые он сделал в сенсационном заявлении, уличив президента США Барака Обаму в тайном гомосексуальном браке с соседом по комнате во времена учебы в Колумбийском университете. И никогда уже никто не переубедит людей, что ты – нормальный. В-третьих – ты чёрный. А это в мире совсем не многим нравится. Но всё равно, главное не это. Главное то, что получив в 2009 году Нобелевскую премию мира практически сразу после избрания тебя президентом, что само по себе ненормально, ты тут же погрузил планету в войны, а это уже совсем никому не нравится. Ливия, Сомали, Судан, Египет, Тунис, Сирия, Осетия, Украина, продолжение операций в Косово, Ираке, Афганистане… Ничего я не забыл? Кому это понравится, спрашиваю я Вас, господин президент, лауреат Нобелевской премии мира?