-- Матушка! -- сказала она, подняв к ней взор, -- я дарю вам сына в этом молодом человеке.
-- Ах! -- завопила опять Маремьяна, протянув на них с сильным гневом обе руки, -ах! бездельница, бесстыдница! Тому ли я тебя учила? -- Она бросилась к ним, но грех ее попутал: большим карманом своим зацепилась она за ключ в дверном замке, рванулась, как сноп повалилась на стоявших на коленях, и все покатились.
-- Помогите, помогите! -- кричала Маремьяна, вставая с полу, -- эти разбойники уморят меня; -- и с сим словом, подбежав к Елизавете, дала ей две преисправные пощечины, а потом и Никандру достался такой же подарок, только с указными процентами. Елизавета близка была к лишению чувств; ее подхватили и повели положить в постель. Никандр стоял, как оглашенный. Он уставил глаза на Маремъяне и был неподвижен.
-- Что ты смотришь на меня, душегубец? -- сказала она, поправляя измятый чепчик. -- Вон в сию минуту, вон из дому, и если ты покажешься когда-либо вблизи нашего дому, то на нас не пеняй. Вон, вон!
-- О бедность! -- сказал Никандр, выходя косными шагами из комнаты и ломая руки. -- О провидение! зачем ты бедным людям даешь сердца? зачем осужденных судьбою на бедствия ты делаешь еще несчастнее?
Так восклицая, бедный молодой человек брел в садовую избушку. Там князь Гаврило Симонович укладывал его чемоданик, или, вернее сказать, кожаную сумку, и крупные слезы его одна за другою падали на белье.
-- О бедность! о провидение! -- вскричал еще Никандр и бросился в постель ничком. Когда первая буря сердечная прошла, он встал, подошел к князю и спросил его тихим голосом:
-- Что вы это делаете?
К н я з ь. Укладываю твой чемодан. Видишь, тебе объявили поход.
Н и к а н д р. Мне ничего не надобно. Я пойду так, как стою; зачем умирать с ношею на плечах?
К н я з ь. Это -- правда. Но зачем же умирать?
Н и к а н д р. Как? Вы думаете, я буду жить после всего того, что случилось?
К н я з ь. Конечно, думаю; оттого-то и чемодан укладываю.
Н и к а н д р. Вы худо знаете сердце человеческое.
Князь Гаврило Симонович взглянул на него сначала довольно строго; потом, взяв за руку с отеческою нежностию, сказал:
-- Молодой человек! Ты видишь на голове моей седины и говоришь так! Почему думается тебе, что я не претерпел многих таких бурь, какую ты теперь терпишь. О юный друг мой! Ты учись узнавать сердца людские, а с меня будет. Предел мой недалек. Итак, послушай старца; он будет говорить тебе, как отец.
Терпение есть величайшая из добродетелей. Вмести в сердце твоем все и огради его терпением. Не думай, что одни бедные имеют в нем нужду! Нет! Без него нередко стенают на пышных ложах и блестящих тронах. Оно возвысит тебя в собственных глазах твоих; а это всего лучше. Пусть поносят тебя люди, чернят клеветою память твою; ты взглянешь на небо, отнесешь душу свою к источнику добродетелей и скажешь: "Отец небесный! я невинен!"
Тебе велено выйти -- и выйди! Велено сегодня, в такую страшную бурю, что и собаки не показываются из нор, что ж делать! Тебе велено, -- а велеть имеют они право; исполни хотение их и выйди; чемодан твой готов. Князь Гаврило Симонович вытащил из кармана маленький кошелек и, отдав его молодому другу, сказал:
-- Вот тебе пятьдесят червонных. Ты удивляешься? хочешь спросить, где я мог взять деньги? О! это до тебя не касается. Они стоят мне многих горестных часов! И я плакал, сын мой, и я страдал в свое время, но недолго; я принимал бальзам терпения и успокаивался. Уверен, что ты известишь меня о месте своего пребывания, а особливо, если будешь в чем иметь нужду. Сколько в силах, помогу, и две трети уступлю тебе. Прости, сын мой; бог да благословит тебя! Никандр пал на колени; князь Гаврило Симонович положил на голову его руки, возвел глаза к небу и сказал со слезами:
-- Милосердый отец всего творения! Благоволи послать юноше сему в настоящей жизни еще часы радостные, если он будет добр и не уклонится от путей твоих!
Потом подал он на плеча ему чемодан, привязал и, взявши за руку, вывел.
"Прости, сын мой!" -- "Прости, благодетель мой!" -- были единственные слова юноши и старца. Издали слышны были всхлипывания Никандровы.
Глава XV. УНЫНИЕ
После такого неприятного дня следовал вечер еще неприятнее. Буря и вьюга не утишились; ветер выл по саду и звенел в щели на оконных ставнях. Елизавета бредила, лежа в постели; Катерина плакала и вздыхала, сидя на краю кровати; а г-жа Маремьяна Харитоновна, которой первый порыв гнева прошел, бегала из комнаты в комнату, звала на помощь всех домашних; все приходили, но помочь никто не умел.
Я не знаю, как соединить в одном сердце напыщенность и добросердечие; однакож две сии оттенки нрава были соединены в г-же Простаковой. Изгнать Никандра из дому в такую негодную погоду было дело гордости и спеси. Жалеть о том спустя два часа было свойственно жалости и добросердечию. Более всего тревожила ее мысль, что и как скажет о том своему мужу. Он был беспримерно кроток, но с первого дня брака захотел быть старшим в доме и был до сих пор. Двадцать раз при каждом свисте ветра в окна она подбегала, смотрела и отдала бы дюжину лучших уборов своих, только бы Никандр возвратился. Она смотрела, выглядывала, прислушивалась, но видела один снег, слышала один свист ветра. Так застала ночь семейство в деревне. Елизавета на несколько времени забылась или, как говорила мать, заснула.
Пробило девять часов. "Ах, как поздо! -- вздохнув, сказали мать и дочь, поглядев одна на другую. -- Как поздо, а его еще нет!"
Я за несколько приличное почитаю теперь сделать небольшое рассуждение о словах: ах! как рано и ах! как поздо, -- а все в одно и то же время. Когда несчастный преступник, сидя в темнице, ожидает звуку девяти часов, когда позовут его в тайные храмины, где лежат цепи, клещи, топоры и все орудия к пытке, то, слыша звук колокола, вздрагивает и говорит, скрежеща зубами: "ах! как рано!" Когда влюбленный молодой человек, получив в первый раз благосклонную, нежную улыбку от своей красавицы, которая назначает ему милое свидание под тению ветвистого дуба, как скоро появится заря вечерняя и звезды усеют небо, -- он ждет, боясь дышать, боясь сделать малейший шум; слышит, бьет девять часов, и говорит со вздохом: "ах! как поздо; а ее нет!" Я мог бы привести не одну тысячу примеров, из коих увидел бы читатель, что в одно и то же время для одних бывает рано, для других поздо, но важнейшие происшествия отвлекают меня; именно: как скоро мать и дочь Простаковы произнесли: "ах, как поздо", -удар бича раздался на дворе; был слышен топот усталых коней и шум челядинцев.