Дезертирство и уклонения от призывов не только ослабляли Красную Армию, но и разрушали тыл. Сотни тысяч людей, практически оторванных от производительного труда, скрывающиеся в лесах (отсюда их название “зеленые”), стали находкой для контрреволюции. В прифронтовых губерниях банды дезертиров через белогвардейских офицеров устанавливали связи со штабами белых армий и выполняли их задания по разрушению тыла Красной Армии. Они терроризировали население, отбирали продукты, скот, уничтожали документы волостных исполкомов и военных комиссариатов, убивали коммунистов, сжигали их дома. Работники сельских Советов, боясь мести, не представляли списки призывников, не доводили до сведения населения распоряжения правительства, становясь невольными, а иногда и сознательными, сообщниками и укрывателями дезертиров. Деревня жила в страхе.
Вооруженные выступления крестьян с участием дезертиров в 1919 г. имели место во всех губерниях. Некоторые из них были настолько масштабны, что приходилось объявлять военное или осадное положение, привлекать войска. По подсчетам автора за январь-июль 1919 г. восстания произошли в 124 уездах Европейской России. В январе-феврале 1919 г. восстания произошли в отдельных волостях многих губерний, но больше всего их отмечено в Тверской губернии (в 16 волостях).
Наивысший подъем сопротивления крестьян весной дал март. В этом месяце крестьяне должны были сдать 30% годовой разверстки хлеба. На почве изъятия хлеба восстания произошли в Симбирской, Пензенской, Уральской, Оренбургской и части Казанской губернии. Это движение известно как “чапанная война” (чапан — верхняя одежда крестьян). Из поволжских деревень продотряды жестоко выколачивали хлеб, хотя, изъятый из амбаров и тайников, он погибал под дождем и снегом на станциях железных дорог из-за невозможности вывоза. По заключению Чрезвычайной ревизии Совета обороны, проводившей обследование продовольственной работы зимой-весной 1919 г. в Саратовской губернии, продкомы “не всегда понимали тонкости проводимой им политики”, в каждом крестьянине видели “кулака” и “применяли зачастую крутые меры воздействия там, где не нужно было их применять, и даже там, где вредно было их применять”[1292]. Много безобразий продработники и коммунисты из уездных ЧК и исполкомов творили в Симбирской губернии. Здесь с крестьянами обращались как в худшие времена крепостного права. Так, председатель Сенгилеевского уездного комитета РКП(б) произвольно арестовывал крестьян, сажал их в “холодную”, бил и издевался, участвовал в дележе конфискованных вещей. ЧК действовала в уезде как высшая политическая власть[1293]. Члены продотряда пьянствовали, дебоширили, бесцельно стреляли на улицах. Наибольшие притеснения и разорения испытывали состоятельные крестьяне, которые стали инициаторами восстания в крупном селе на Волге (с. Новодевичье). 4 марта по набатному звону крестьяне разоружили продотряд, арестовали председателя Сенгилеевской уездной ЧК и после истязаний утопили в проруби. В этом уезде в восстании приняло участие 25 тыс. крестьян[1294]. Они были поддержаны 176 пехотным полком, 2-й запасной батареей г. Сызрани и жителями многих уездов Поволжья и Приуралья. Чтобы не дать перебросить карательные части, крестьяне разобрали часть железнодорожного пути Инза—Симбирск.
1292
Деятельность продовольственной организации: (По данным чрезвычайной ревизии Совета обороны). М., 1919. С. 29, 34.
1294
Гражданская война в Поволжье. Казань. 1974. С. 195-197; Кубанин М.И. Антисоветское крестьянское движение в годы гражданской войны (военного коммунизма) // На аграрном фронте. 1926. №2. С. 41.