По требованию Временного правительства, Главного земельного комитета или губернских комиссаров эсеры из крестьянских Советов и местных земельных комитетов обычно посылали своих представителей в деревню для расследования жалоб землевладельцев на самоуправства крестьян. Тамбовский губернский земельный комитет по жалобам частных собственников произвел 120 обследований. Обвинения крестьян в разгромах, заявил председатель комитета правый эсер Гроздов, неукоснительно проводивший правительственную политику, не обоснованы. Помещики, из одного уже страха перед погромами, сами рубили парки, продавали скот, инвентарь, семена. Чтобы предотвратить подобные действия, крестьянские комитеты брали некоторые имения на учет, выставляли свою охрану[99].
Иногда союзы земельных собственников по одному конфликту посылали по 4-5 жалоб правительству. Так было в Уфимской, Саратовской и др. губерниях. Балашовская уездная земельная управа по требованию правительства разбирала жалобы уездного союза земельных собственников на беззакония волостных комитетов, захватывавших сенокосы. 24 июля она сообщала Временному правительству, что обвинения крестьян в насилиях в 90% случаев ложны и имеют целью “посеять панику, вызвать анархию и в море крови и беспорядков потопить русскую свободу”[100].
В июле, когда правительственной коалиции удалось овладеть положением, земельные собственники ультимативно потребовали запрещения деятельности крестьянских комитетов, отмены всех постановлений, нарушавших права частных владельцев, и предания суду членов крестьянских комитетов.
Значительную роль в консолидации благородных и “чумазых” землевладельцев сыграл II съезд Всероссийского союза земельных собственников, состоявшийся в Москве в начале июля. Большинство среди 400 делегатов съезда составляли крестьяне. Заседания проходили под лозунгом объединения помещиков и крестьян-собственников для решительной борьбы с развивающейся захватной практикой крестьянских комитетов. Под бурные аплодисменты съезда председатель Главного совета ВСЗС Н.Н. Львов закончил свою речь призывом перейти в решительное наступление на захватнические действия крестьян.
На съезде работало шесть секций. Самой многочисленной была третья секция, разрабатывавшая аграрную программу. Ее обсуждение носило наиболее бурный характер. Центральным был вопрос об отчуждении частновладельческих земель. Крестьяне считали, что помещики должны поступиться частью своих латифундий для расширения хуторских хозяйств и наделения малоземельных. Помещики же, как и в свое время в Государственной думе, отстаивали незыблемость прежних основ землевладения и землепользования. Страсти разгорались настолько, что порой возникала угроза срыва съезда. В конце концов дворяне Олсуфьев, Уваров, Гурко, Дмитрюков, Вульферт и др., чтобы не оказаться в изоляции, пошли на уступки и согласились вписать в программу положение о возможности отчуждения некоторой части латифундий, обрабатываемых крестьянским инвентарем или сдаваемых в аренду. При этом, помещики подчеркивали, что отчуждение должно проводиться без ущерба для хозяйств, ведущихся на рыночной основе[101].
Ожесточенные споры шли вокруг вопроса, каким хозяйствам должны передаваться отчуждаемые земли помещиков: общинным или подворным. Съезд принял решение в духе программ кадетов: наделяться землей должны только те крестьяне, которые ведут частное хозяйство. И земля должна передаваться им в собственность с правом наследования[102].
Аграрная секция II съезда ВСЗС приняла резолюцию, требовавшую от правительства запрещения деятельности земельных комитетов. Съезд утвердил ее. Обвинительным актом против земельных комитетов стала резолюция юридической секции, также утвержденная съездом. “Существующие ныне земельные и продовольственные комитеты, — записано в этом документе, — вместо ожидавшейся от них примирительной деятельности между землевладельцами и крестьянством, на деле, благодаря их одностороннему составу и отсутствию точного определения их прав и обязанностей, внесли полное расстройство в наше сельское хозяйство. Своими незаконными мероприятиями они нарушили земский мир и восстанавливают одну часть крестьянства, состоящую преимущественно из лиц, не владеющих землей на праве личной частной собственности, против другой его части — хозяйственной, наиболее устойчивой”[103]. Если правительство, говорилось далее в постановлении, хочет, чтобы земельные собственники “исполнили свой долг перед родиной и отдали ей урожай”, оно должно категорически запретить местным комитетам отбирать землю, инвентарь, военнопленных, снимать рабочих, а также предоставить землевладельцам льготы по уплате долгов. Кроме того, необходимо безотлагательно восстановить уголовный суд и действенную ответственность за правонарушения.
99
Труды второй сессии Главного земельного комитета. Заседания 1-2 июля 1917 г. Пг., 1917, с. 44.