Волостные земельные комитеты, где были представлены наиболее заинтересованные в реформе слои крестьян, полностью отстранялись от участия в обсуждении характера отчуждаемых имений. Этим должны были заниматься губернские комитеты с последующим утверждением ГЗК.
Особое место в работе комиссий ГЗК занимал вопрос о судьбе кулацких хозяйств. По замыслу кадетов центральной фигурой в деревне после реформы должен был стать крупный крестьянин-собственник. Поэтому их проекты строились с учетом позиции, которую могут занять кулаки.
Эсеры, опасаясь сопротивления кулаков реформе, приняли многие предложения кадетов и народных социалистов. 28 июля на заседании ГЗК Маслов сделал доклад “Основы земельной реформы”, который в августе был опубликован в эсеровской печати. Доклад был явно рассчитан на то, чтобы внести успокоение в среду зажиточного крестьянства. Из него становилось ясно, что эсеры, готовившие аграрные законопроекты, отказываются от уравнительного землепользования. Маслов заявил, что установление общероссийской уравнительной нормы есть недоразумение. Он предлагал ограничение землевладельцев проводить по трудовой норме (вокруг определения которой шли острейшие дебаты, и она так и не была определена), а наделение — по потребительской. При этом он подчеркивал, что ограничение касается только тех частных земель, которые эксплуатировались путем сдачи в аренду или при помощи крестьянского инвентаря. Капиталистически ведущиеся хозяйства ограничению не подлежали.
Из раздела исключались и надельные земли. Они объявлялись общенародным достоянием. Маслов полагал, что “отрезка надельных земель может встретить сопротивление среди трудового населения. Надельные земли все нужно считать в трудовом пользовании”[128].
В комиссиях ГЗК эсеры подчеркивали трудовую природу кулацких хозяйств, считая необходимым обеспечить им наибольшие льготы при проведении реформы. Основанием для их зачисления в разряд трудящихся служило применение личного труда в хозяйстве. Маслов предложил кулацкие хозяйства с наемными рабочими считать не капиталистическими, а крупнопосевными крестьянскими хозяйствами. Чтобы не нанести ущерба таким хозяйствам, было решено не запрещать им применение наемного труда. А хозяйствам крестьян на купчих землях оставлялась двойная трудовая норма, т.е. 100-150 и более десятин. За отчуждаемые сверх указанной нормы излишки купчих земель предусматривалось денежное возмещение из государственной казны. Крестьянские хозяйства не подлежали ограничению как в случаях, если они являлись образцовыми капиталистическими, так и если они велись на общинных надельных или арендованных землях, независимо от количества десятин и числа батраков[129].
Обосновывая необходимость земельных льгот кулакам, Маслов подчеркивал, что кроме желания сохранить производительные силы в агросфере, он руководствовался политическими соображениями: “Полутрудовые и полукапиталистические хозяйства, составляя довольно многочисленную группу крестьянских хозяйств, являются в то же время наиболее влиятельной средой в деревне. В виду этого резкое посягательство на их земли... в состоянии вызвать сопротивление с их стороны и создать крупную категорию людей, оказывающих серьезное сопротивление земельной реформе. С таким сопротивлением нельзя не считаться”.[130]
129
Главный земельный комитет. Труды комиссии по подготовке ¬земельной реформы. Вып. III. О крупнокрестьянских хозяйствах. Пг., 1917, с. 69-70.