Аграрно-крестьянская политика кадетов во Временном правительстве поддерживалась эсерами и меньшевиками Петроградского Совета, куда крестьянские комитеты обращались за помощью. Так, бедняцкий комитет деревни Тарасино Вологодской губернии, где большинство крестьян жило арендой частновладельческой земли, просил Петроградский Совет разъяснить им, чем они должны руководствоваться и что делать, чтобы на законном основании распахать и засеять частновладельческие земли[37]. Аграрная секция Петроградского Совета на подобные просьбы отвечала крестьянам, что интересы землевладельцев не должны нарушаться, арендную плату нужно платить до созыва Учредительного собрания, что “самовольный раздел земель, как крупных, так и мелких, недопустим”, и крестьяне должны вернуть захваченные ими земли[38]. На запрос крестьян деревни Еремово Новгородского уезда от 15 мая о том, как быть, если помещик не согласен с решением примирительной камеры, установившей низкую арендную плату на его землю, заместитель председателя аграрной секции исполкома Петроградского Совета Соколовский отвечал, что в таком случае “крестьяне должны уступить помещику”[39]. Петроградский Совет осуждал самочинный захват помещичьих земель как акт, вредный для народной свободы: “Земля, скот, инвентарь, постройки принадлежат собственникам, так как никто частной собственности не отменял: ни Временное правительство, ни Совет рабочих и солдатских депутатов, ни крестьянский Совет”[40]. Подобные разъяснения Петроградского Совета были посланы многим волостным комитетам и вызывали острое недовольство на местах.
Волостные исполнительные комитеты не выполнили охранных задач, которые возлагали на них кадеты из Временного правительства и эсеро-меньшевистские Советы. Они совершали свою, общинную, революцию.
В своей практической деятельности сельские органы власти, комитеты, руководствовались постановлениями крестьянских съездов. За март-май 1917г. в Европейской части России состоялось 29 губернских и 67 уездных съездов крестьян.[41] За эти месяцы было принято 229 земельных постановлений. Из них 100 было принято волостными и сельскими сходами, 40 — солдатскими собраниями, 89 — губернскими и уездными организациями.
В работе съездов и собраний участвовали тысячи крестьян. Так, на Тамбовском губернском съезде было 300 делегатов, на Симбирском — 400, на Московском и Воронежском — по 600, на Пензенском, Ярославском, Нижегородском — по 1000.[42] Все съезды, за исключением одного уездного (Шлиссельбургского), выразили политическое доверие Временному правительству, поддержав эсеро-меньшевистскую идею революционного оборончества, и, выразив согласие ждать созыва Учредительного собрания для окончательного решения вопроса о земле. И, тем не менее, крестьяне единодушно требовали конфискации казенных, удельных, церковных, монастырских и помещичьих земель без выкупа. Более лояльны они были в отношении купчих земель. На съездах четырех губерний — Симбирской, Ярославской, Пермской, Нижегородской, где были крепкие хуторские хозяйства и крестьяне имели значительный фонд купчей земли, эсеровская программа уравнения всех земель и бесплатной передачи их крестьянам, не была поддержана. Здесь кадетам совместно с народными социалистами удалось провести резолюции о выкупе земель мелких и средних владельцев[43].
20% постановлений и наказов волостных и сельских сходов (из ста имеющихся в нашем распоряжении) также поддержали выкуп купчих земель и требовали оставить земли в собственности крестьян, а не в пользовании. Однако 80% постановлений крестьян отстаивали общинный принцип пользования землей и безвозмездное отчуждение всех земель, в том числе и купчих крестьянских. Это был голос патриархальной крестьянской общины. Размер отчуждаемых без выкупа купчих земель был различным — от 10 дес. (Рязанская губерния) до 200 дес. (Самарская губерния)[44].