Тому, кто возражает против сказанного, насмотревшись красивых фотоальбомов о флоте времён конца застоя или начала перестройки ‹(“Океанскй щит Страны Советов”, Москва, «Планета», 1987 г.)›, начитавшись книг, подобных книге Максима Калашникова “Сломанный меч империи” («Крымский мост-9Д», «Палея», «Форум», 1999 г.) и обзору “Отечественные атомные подводные лодки” (в журнале “Техника и вооружение”, май - июнь 2000 г.) или по каким-то другим причинам, - следует подумать о том, что разрабатывают концепцию флота, проектируют и строят корабли точно такие же по нравам и характеру россияне, как и те, что проектируют и строят жилые дома, выпускают “Жигули”, делают мебель и шьют одежду. И мы, россияне, ‹на протяжении всей послесталинской эпохи› задумываем, проектируем и строим военные корабли так же плохо[64], как и делаем всё то, с чем мы же все сталкиваемся в повседневном быту. Единственная разница между всем этим повседневно бытовым и вооружением: вооружение задумывается, проектируется и производится за грифами секретности от «секретно» до «особой важности». И за этими же грифами сокрыты все реальные пороки военной техники точно так же, как и все реальные и мнимые достижения в этой области. Вследствие этого пороки сокрыты от ничего не ведающего о них большинства.
И если лодка самая большая в мире (Пр. 941 «Тайфун») или американцы таких не строят (Пр. 949А «Антей»), то это вовсе не означает, что она самая лучшая в мире или её вообще следовало строить. О превосходстве над лодками противника можно говорить только по достижении превосходства в «потаённости», что понимал простой русский крестьянин Ефим Никонов, в петровские времена предложивший построить «потаённое судно»: с той поры менялись только содержание понятия «потаённости» и технико-технологические способы достижения «потаённости». Но в ХХ веке этого понять не могут ни многие адмиралы, ни некоторые академики-кораблестроители, ни болтливые журналисты[65].
А кроме разработчиков и строителей есть ещё эксплуатационники: Чернобыль дело общее - проектантов, строителей и эксплуатационников.
3. Что может показать правду
В военно-морских трагедиях традиция предписывает возлагать всю ответственность на погибших и непричастных: за гибель “Новороссийска” среди прочих был наказан его командир ‹капитан 1 ранга Александр Павлович Кухта›, бывший в день аварии в отпуску в санатории за сотни километров от Севастополя, но высшие начальники, чья преступная нераспорядительность привела к гибели людей, отделались лёгким испугом, а С.Г.Горшков пошёл на повышение; в аварии и гибели 16 человек при затоплении АПЛ К-429 в 1983 г. был обвинён её командир, а не “работяги”, выполнившие перед этим “ремонт” на лодке, в результате которого оказалась неисправна система вентиляции, через которую внутрь лодки поступила вода при пробном погружении, и не пославший лодку со сборным некомплектным экипажем в море в обход стандартной процедуры приёмки корабля у ремонтного завода адмирал Ерофеев, породнившийся через жену с Г.А.Алиевым (членом политбюро ЦК КПСС‹, а после государственного краха СССР ставшего вторым президентом независимого Азербайджана›)[66]; в гибели “Комсомольца” был обвинён экипаж второго состава, в своём большинстве погибший с лодкой, но бюро-проектант “Рубин” (конструктивные недостатки в проекте), ЦНИИ кораблестроения ВМФ (тактико-техническое задание, кураторство НИОКР и проектирования), аппарат Главкома ВМФ (порочная система требований к АПЛ, вытекающая из вздорной военно-морской доктрины) остались безвинны. И хотя Д.А.Романов в своей книге “Трагедия подводной лодки «Комсомолец»” убедительно показывает:
· что 1 Институт Министерства обороны СССР не разработал для “Комсомольца” необходимой эксплуатационной документации, в которой были бы даны рекомендации по борьбе за живучесть;
· что вследствие этого второй экипаж не был должным образом обучен и не знал устройства корабля, и потому был обречён совершать ошибочные действия в ходе изначально не угрожавшей гибелью аварии;
· что лодка по вине Флота вышла в море с неисправными датчиками содержания кислорода в воздухе, что открывало возможность к переобогащению атмосферы в отсеках кислородом и создавало предпосылки к пожару вообще, особенно при нештатном размещении в технических отсеках огнеопасных предметов снабжения (в седьмом отсеке, где начался пожар, был неисправен датчик кислорода, и находилось от 500 кг до 2 000 кг хлеба[67], законсервированного в спирту, а кроме того находились распределительные щиты, которые могли искрить при переключениях, и гидравлика управления рулями, которая могла загрязнить переобогащённый кислородом воздух парами и аэрозолями гидравлической жидкости и масел).
64
Что касается именно “Курска”, то его аварийный буй не всплыл на поверхность в автоматическом режиме после гибели лодки и затопления третьего отсека (где расположен пульт управления его отдачей, включая и автоматический режим отдачи) потому, что в приёмном отверстии датчика затопления была обнаружена технологическая заглушка, не снятая в процессе монтажа системы управления отдачей буя. Поэтому после того, как отсек был затоплен и лодка погрузилась на глубину более 85 метров, датчик не сработал, и сигнал на автоматическую отдачу буя система не выдала. Об этом сообщила “Российская газета” от 29.08.2002 г. в статье “Антигосударственная тайна”.
При этом, надо думать, и производители работ, и военпреды расписались в соответствующих актах, что всё сделано так, как того требует технологический процесс монтажа системы на борту корабля. (2002 г.). Однако, найти виновных невозможно, поскольку приёмо-сдаточные и технологические документы на монтаж этого устройства уничтожены по причине истечения нормативных сроков их хранения (лодка может быть в эксплуатации несколько десятилетий, а документы, на основании которых можно выявить виновных в неработоспособности её устройств, в том числе, и устройств однократного применения, хранятся лет 5. (2003 г.).
66
Об этой аварии сообщает “Московский комсомолец” 31.08 - 7.09 2000 г. на вкладке «Питер в “Московском комсомольце”», а уже упоминавшийся обзор “Отечественные атомные подводные лодки” причиной аварии называет ошибочные действия экипажа.
К-429 вернулась с боевой службы и стала в ремонт. Экипаж большей частью разъехался в отпуска. Но контр-адмирал Ерофеев назначил именно К-429 для обеспечения стрельб. 23 июля 1983 г. на лодке организовали сборную команду из представителей 5 экипажей вопреки тому, что при замене 30 % экипажа корабль по действующим нормам считается небоеспособным. Лодка вышла в море, имея на борту некомплект команды: 87 человек вместо 120 по штату. И по выходе в море получила приказ следовать в некий район 21, где глубины до 2 километров. Командир отказался следовать прямо в 21 район, уведомив о том что, зайдёт в бухту Саранная с глубинами до 50 метров для пробного погружения и дифферентовки лодки. Здесь при пробном погружении, через незакрывшуюся вентиляционную шахту был затоплен реакторный отсек и лодка затонула. В реакторном отсеке погибли 14 человек. Перед погружением командир по радио доложил в штаб флота о местонахождении лодки и предстоящем погружении. Однако вопреки тому, что доклада о всплытии после пробного погружения примерно через час не последовало, лодку не начали искать. Поиски начались только после того, как из затонувшей лодки в индивидуальном снаряжении вышли двое мичманов, доплыли до берега и их живыми ‹(а могли бы открыть огонь на поражение по неизвестным субъектам в гидрокомбинезонах)› подобрали пограничники. 12 часов лодка была неизвестно где, но никто из организаторов её выхода никаких мер к выяснению обстановки не принял.
67
Хлеб там оказался судя по всему по следующей причине: проектирование АПЛ “Комсомолец” начиналось как лодки-автомата (подобно Пр. 705) ещё в середине 1960-х гг., но проектирование затянулось, автоматизацию обеспечить не удалось, как следствие численность экипажа выросла в полтора раза по отношению к начальной численности, а увеличить соответственно новой численности экипажа ёмкость провизионных и прочих кладовых в ограничениях старого проекта было невозможно, вот и распихивали по отсекам, что куда поместится. (2002 г.).