— А знаете, почему маэстро не хочет показываться? — ехидничают те, кто не мог побывать в ложе. — Потому что у него теперь вот такой огромный живот и он стал совсем лысым. Он боится произвести плохое впечатление на тех красавиц, за которыми ухаживал прежде.
— И с каким успехом!
— Это верно. Тогда. А теперь? В таком виде?
Напрасное ехидство. Россини нисколько не боится показываться на людях. Он даже гуляет по Милану пешком. А лысину скрывает искусный парик. Однако в ложе вместо маэстро все видят синьору Изабеллу Кольбран-Россини, и она вызывает всеобщее любопытство.
— Хорошо сохранилась.
— Не постарела. Всего на семь лет старше мужа.
— А ему сколько?
— Тридцать семь с небольшим. Говорят, они всё время ссорятся. Часто бывают скандалы.
— В самом деле?
— Она ужасная мотовка, а он очень жадный. Она всё спускает в карты...
— Но она же очень богата!
— Она всё переписала на имя мужа.
— Неосмотрительно!
— А теперь он не даёт ей денег. В Париже она вынуждена была давать уроки пения, чтобы заработать несколько франков.
— Но это неправда! Её муж очень добрый человек!
Россини захотел познакомиться с автором «Пирата» и поздравить его. Ему представили красивого юношу, бледного, тоненького, светловолосого, с очень нежным лицом. Ему двадцать семь лет, но выглядит он совсем подростком, отчего все называют его «юный Беллини». Молодой, можно сказать, начинающий маэстро теряется в присутствии прославленного композитора.
— Маэстро, ваши триумфы... Ваша слава... Весь мир у ваших ног... Я ваш скромный, но восторженный почитатель...
— Оставим комплименты, молодой человек. Я привык к ним и знаю им цену.
— Но я... Ещё в консерватории... Представляете, Дзингарелли запрещал нам изучать вашу музыку.
— Знаю, знаю. И вы пели её у себя в спальне.
— И слушали в Сан-Карло, куда бегали под предлогом, будто идём навещать родственников... И аплодировали.
— Знаю, знаю. Аплодировали, как сегодня вашему «Пирату».
— О, гораздо больше. Мы аплодировали гораздо больше.
— Молодой человек, я хотел сказать вам вот что. Вы написали прекрасную оперу. В ней видна ещё юношеская неопытность. Но дай вам бог, чтобы у вас всегда был только этот недостаток! Вы начинаете тем, чем многие другие заканчивают.
* * *
Когда маэстро приезжает наконец в Болонью, в начале сентября, его встречают как короля. Но он сразу же укрывается в Кастеназо, на вилле жены.
— Я буду жить как Цинциннат[77], — говорит маэстро.
— Будешь писать ещё одну оперу? — спрашивает наивный Вивацца.
— Нет, нет. Я хочу сказать, что займусь теперь сельским хозяйством.
— Но вы же гораздо больше заработаете денег своими операми.
— Да, но я хочу жить спокойно.
И он клянётся, что больше и слышать не желает о театре и музыке. Надолго. Но, естественно, в том же сентябре и в октябре соглашается дирижировать в театре Коммунале весь оперный сезон, репертуар которого составлен в основном из его опер — «Отелло», «Семирамида» и «Танкред». Главную партию в них исполняет изумительная певица — Джудитта Паста. Однако после спектаклей маэстро каждый раз уезжает в Кастеназо. Но и октябре уже холодно, и Россини с женой перебираются в Болонью, в палаццо, который он купил ещё шесть лет назад и переделал на свой вкус, потому что ему доставляло удовольствие изменять обстановку, убранство и архитектуру дома.
Теперь он полностью отдаётся светской жизни: приёмы, на которые его приглашают едва ли не каждый день, приёмы, которые в оставшиеся дни он устраивает друзьям у себя, музыкальные вечера, на которых выступают лучшие певцы и музыканты, приезжающие в Болонью, и на которых «сам кавалер Россини», сообщают газеты, и «его прекрасная супруга» исполняют дуэты, вызывая бурные аплодисменты. Жизнь его спокойная и удобная. Отдых и музицирование в равной мере заполняют её. Маэстро поднимается в полдень, как приучила его парижская театральная богема, и ложится в полночь. С полудня до полуночи — обеды, приёмы, концерты, ужины. Главным образом, обеды и ужины. Россини ещё раз убеждается, что Болонью не случайно называют «жирной».
Ну а искусство? Театр? А обязанность писать do контракту новые опусы для Оперы? В марте 1830 года приезжает в Болонью один из двух директоров Итальянской оперы — синьор Робер. Он совершил длительное путешествие, чтобы поговорить о театральных делах.
77
Цинциннат — римский патриций, консул, диктатор. Согласно преданию был образцом скромности, доблести и верности гражданскому долгу.