Несчастье! Просто несчастье! Изабелла считала, что несчастье — это содержание, выделенное ей мужем, и залезала в долги, а кредиторы требовали, чтобы Вивацца оплачивал их, и тот писал в Париж: «Не забывайте, что мы здесь, в Болонье, пользуемся хорошей репутацией и дорожим ею...» Маэстро, не желавший неприятностей, ничего но отвечал, к великому огорчению разъярённого Виваццы. А когда приехал в Болонью, то очень пожалел, что пришлось расстаться с дорогой, предусмотрительной Олимпией, и захотел вызвать её сюда. Но для этого нужно был о разобраться в проблеме и принять (одному, вот досада!) какое-то решение.
Однако то, что представлялось очень трудным, на самом деле оказалось, к его немалому удивлению, очень простым. Изабелла устала от такой жизни — с мужем, который вовсе и не муж и совершенно забыл её. Кроме того, она уже знала о новой подруге Джоаккино, и когда он предложил ей расстаться, Изабелла вскричала:
— Да ради бога! Когда угодно! Хоть сейчас!
По правде говоря, такое слишком быстрое согласие не понравилось маэстро. Его самолюбие было уязвлено. Ему хотелось бы видеть хоть следы каких-то переживаний, чтобы удовлетворить свой мужской эгоизм, потому что хоть и знают мужья, что не правы, но всегда хотят думать, что расставание с ними — это ужасная потеря! Для Изабеллы же не было никакой ужасной потери. И Россини утешился, решив, что снисходительность только поможет успокоить совесть. Через адвокатов были оговорены условия. Маэстро оставлял Изабелле виллу Кастеназо...
— Как великодушно — она же моя! — заметила Изабелла.
...сто пятьдесят скудо в месяц (жалкие крохи) и скромную квартиру в городе на зимнее время. В разговоре с другом Россини признался:
— Я поступил благородно, во всяком случае, все настроены против неё из-за бесконечных безумств.
Ах, Джоаккино, величайший и знаменитейший маэстро, ты уже забыл годы, проведённые в Неаполе, путешествие в Вену, несколько месяцев в Лондоне, пребывание в Париже? Забыл, какой великой певицей была Изабелла? Как помогала в твоих неаполитанских триумфах? Какая это добрая, славная, великодушная подруга? Как же дорого обходится людям, даже самым великим, «мысль об этом металле»! И сколько трещинок в человеческом сердце даже у того, кто одарён искрой гения!
Что ж, теперь ты будешь жить с мадемуазель Олимпией, великий маэстро. Выходит, тому, кто знал стольких женщин, суждено остановиться не на самой лучшей?
Если так, по крайней мере, все остальные будут отомщены.
* * *
Синьора Изабелла оказалась умнее всех в этом треугольнике. Россини никак не мог предположить, что в соревновании умов окажется побеждённым своей отвергнутой женой. Это означает, что мужчины, даже если это великие люди, когда речь идёт о женщинах, как правило, ничего не понимают.
С поспешностью, в которой ощущалось повиновение (не будем говорить о любви, которая тут ни при чём, и все трое это прекрасно понимают), маэстро, как только решено было расстаться, вызвал в Болонью мадемуазель Олимпию Пелиссье. Он лишён предрассудков, но не настолько, чтобы бросать вызов всему городу, где хочет спокойно жить, у него не хватает смелости принять подругу в своём доме на Страда Маджоре, тогда как рядом, на виа Дзамбони, живёт законная жена. Чтобы избежать скандала, он снимает для Пелиссье квартиру на виа деи Либри.
Изабелла захотела познакомиться с ней и пригласила её к себе в гости вместе с Россини. Вот тогда и был разыгран этот феноменальный спектакль: маэстро привёл свою подругу к жене, не понимая всей комичности этого терцета, в котором самой жалкой фигурой был оп сам. Любезнейшим образом встретила Изабелла свою заместительницу, сыграв сцену, как великая актриса, каковой я была на самом деле, и унизила мужа, дав ему понять, что о нём никто не сожалеет и никому он не нужен. Мадемуазель Олимпия с деланной важностью исполняла роль гусыни.
Женщины какое-то время продолжали внешне доброжелательное знакомство. Но потом Изабелле надоела эта комедия, она оставила барышню-сиделку, коллекционирующую мужчин, на попечение уступчивому Россини и перестала интересоваться ими обоими.
Отчасти из желания путешествовать, отчасти ради того, чтобы как-то разрядить ситуацию, поскольку маэстро, видимо, начал понимать, как она смешна и унизительна для него, он привёз дорогую Олимпию в Милан, и они пробыли там пять месяцев.
Друзья и почитатели были рады вновь увидеть маэстро и с любопытством смотрели на его новую подругу. Вдали от Болоньи он наконец решился представить её официально и поселился вместе с нею в просторной квартире в палаццо Канту у моста Сан-Дамиано. Праздники, приёмы, банкеты, концерты, спектакли — блестящая жизнь. Олимпия любила развлечения, особенно бесплатные, потому что, как оказалось, бережливость её граничила с предельной скупостью. Может быть, Россини потому и приблизил её к себе, что после транжиры, но зато настоящей дамы Изабеллы, нашёл наконец женщину, которая так же, как и он, не любила шутить с деньгами.