— Мне известны превосходные либретто, которым не повезло из-за ужасной музыки, — возражает поэт, задетый за живое.
— Вы правы. Извините меня. Но нам это не угрожает, потому что вы напишете превосходное либретто, а я — превосходную музыку.
— Прекрасно. Так будет лучше и для нас обоих, и для публики. А пока я могу надеяться, что вы позволите мне закончить мой рассказ?
— Я весь внимание.
— Не очень-то, насколько я могу судить. И всё же, с вашего позволения, я продолжу. Граф Аздрубале подозревает, что друзья злоупотребляют его гостеприимством, что они только притворяются друзьями, находя в этом свою выгоду. Он сомневается и в прекрасной вдове, которая намекнула ему о своих нежных чувствах и к которой он тоже неравнодушен. Неужели и она притворяется влюблённой только из-за его богатства? Тут ему приходит в голову мысль подвергнуть испытанию искренность чувств друзей и маркизы. Он переодевается турецким купцом, является в графский дом, выдаёт себя за кредитора графа, сообщает, что тот разорён, что у него уйма долгов и он, купец, пришёл описать его имущество. С помощью подставных лиц он начинает опечатывать имущество графа и при этом, чтобы его не узнали, говорит на смешном, ломаном итальянском языке. Что произойдёт дальше?
— Смутно, но догадываюсь.
— Оставьте свои догадки при себе. Дальше фальшивые друзья, поверив, будто граф разорён, и понимая, что больше не смогут пользоваться его гостеприимством, тут же покидают его дом. А красавица вдова и некоторые настоящие друзья остаются, сочувствуют горестной судьбе графа и великодушно предлагают свою помощь. Так «пробный камень» помогает графу отличить подлинное от фальшивого и узнать, кто действительно любит его. В завершение он женится на прекрасной маркизе.
Сюжет нравится Россини. И Романелли, умеющий работать очень быстро, уже через несколько дней приносит маэстро законченное либретто комической оперы. Россини знакомится с ним. Это весёлая, остроумная история, полная блистательных находок, со множеством смешных и трогательных сцен.
Однако среди персонажей маэстро обнаруживает фигуру, о которой Романелли не упоминал. Это некий Макробио, глупый и самонадеянный журналист. Карикатура на него удачная, но опасная, потому что она, несомненно, вызовет возмущение всех журналистов.
— Мне кажется, не стоит вызывать огонь на себя сразу всех писак, — замечает Россини.
— Беру ответственность на себя, — заявляет Романелли.
— Хорошенькое дело! А нападать будут и на вас, и на меня?
— Боитесь?
— Нападения — нет, журналистов — тем более, а вот нападения журналистов — да. Даже если это будут символические нападки на газетной полосе. Впрочем, карикатура сделана остро и высмеивает только глупых и самонадеянных журналистов. Попробую смягчить сатиру музыкой, нужен привлекательный музыкальный образ.
И фигура Макробио остаётся в либретто. Россини с головой погружается в работу.
Когда он приглашает послушать какие-то отрывки Марколини, она обнимает маэстро и говорит:
— Будет большой успех!
А когда он напевает ей вокальную строчку одного квартета, возмущается:
— Грабитель!
— Как так?
— Эта мелодия украдена. Хочешь, спою? Ты взял её из «Кира».
— Выходит, я ворую в своём хозяйстве.
— Неужели при такой фантазии и таком таланте тебе ещё нужно воровать, пусть даже в своём хозяйстве?
— Что поделаешь! Это красивый маленький квартет, зачем же ему плесневеть в «Кире»? К тому же мне лень...
— Разбойник! Но мне-то лучше — меньше придётся учить. Этот квартет я пела в Ферраре. Он уже с бородой.
— Ну да, тогда в Ферраре и у тебя была борода на сцене.
— Ия снимала её, чтобы поцеловать тебя.
— Хорошо бы, чтобы теперь публика не поняла, что это квартет «с бородой», и не заскучала.
— Когда пою я, это исключено!
— А когда пишу я?
* * *
26 сентября 1812 года. «Первое представление «Пробного камня», комической оперы в двух актах синьора Луиджи Романелли, музыка синьора маэстро Джоаккино Россини». Королевский театр Ла Скала заполнен до предела. Незабываемый вечер. Триумфальный. Публика в невероятном восторге, вызовам нет конца. Имя Россини, как было принято говорить тогда, «вознесено к звёздам». Двадцатилетний маэстро внезапно становится кумиром публики. Театр берут едва ли не приступом. Публика, как только может, выражает беспредельный восторг. Опера идёт пятьдесят три вечера подряд.
В эти месяцы на улицах Милана нет ни одного человека, кто не напевал бы мелодию из «Пробного камня». Это действительно какое-то всеобщее помешательство. И все счастливы: композитор, либреттист, директор театра, певцы, которым аплодируют, как никогда не аплодировали, знаменитый Алессандро Ролла[31] — великолепный дирижёр и первая скрипка, публика, которая в восторге от оперы, столь отвечающей её вкусам. Бесконечно счастлива Марколини, которая видит, как её кумир становится кумиром всеобщим, счастье её, правда, несколько омрачается, когда она замечает, что он превращается и в кумира всех женщин — и светских дам, и простолюдинок.
31
Ролла, Алессандро (1757—1841) — выдающийся итальянский скрипач и композитор. С 1802 года дирижер театра Ла Скала, с 1808 года — преподаватель Миланской консерватории.