«слушали дело о дворянах, числившихся на службе без всяких занятий в присутственных местах некоторых губерний. Приказали: всем губернским правлениям и присутственным местам подтвердить, чтобы лица, не имеющие никаких обязанностей по службе, отнюдь в оной не числились».
Первую половину XIX в. можно считать, по выражению Ключевского, «самой бюрократической эпохой нашей истории»; «теперь дворянство потонуло в чиновничестве». В местном управлении дворянство тесно переплелось с чиновничеством и само стало орудием коронного управления. Центральное управление развилось в огромную «машину канцелярий», которая затопляла местные учреждения бумажными потоками приказов, циркуляров, инструкций, «отношений» и запросов, а в центр, в свою очередь, стекались обратные потоки донесений, рапортов, докладов и протоколов. Часто в этом бумажном море входящих и исходящих бумаг тонули живые нужды и интересы людей. И недаром говорилось при Николае, что государством правит не император, а столоначальник. Порой плавание в этом бумажном море становилось слишком трудным и для самого правительства. Тогда оно возбуждало вопрос «о сокращении переписки», однако, без видимого успеха.
Над дворянско-чиновничьим, мундирно-бумажным миром николаевского царствования реяли особые, наблюдательно-охранительные силы в светло-синих мундирах «отдельного корпуса жандармов». Корпус этот был учрежден в 1826 г. одновременно с учреждением пресловутого III отделения Собственной Е.И.В. канцелярии. Начальник III отделения ген. А.Х. Бенкендорф был одновременно и командиром отдельного корпуса жандармов. Согласно положению о корпусе жандармов, изданному в 1836 г., вся Россия была разделена на семь жандармских округов с жандармскими генералами во главе. Начальниками губернских жандармских управлений были жандармские штаб-офицеры: полковники, подполковники и майоры. В их распоряжении находились жандармские команды под начальством капитанов и поручиков.
Парад войск (около 30 тыс.) на Дворцовой площади по поводу открытия Александровской колонны в 1834 г.
(Гравюра из монографии А.А. Монферрана 1836 г.)
Назначение этого корпуса было двоякое. Во-первых, открывать «дурные умыслы против правительства» и препятствовать распространению «политических вольнолюбивых идей». Во-вторых, «наблюдать за справедливым решением дел в судах, указывать губернаторам на всякие беспорядки, на лихоимство гражданских чинов, на жестокое обращение помещиков с их крестьянами и доносить о том своему начальству»44.
Согласно официальным инструкциям, жандармские офицеры должны были охранять «благосостояние и спокойствие» жителей и «совершенное правосудие». Однако действительная роль жандармов оказалась далека от этой идиллии, и жандармская сеть, наброшенная Николаем на Россию, произвела гнетущее и деморализующее действие.
В итоге развитие России в первой половине XIX в. представляет собой смешанную картину медленной модернизации и жестких ограничений, сдерживавших поступательное движение. Главные учреждения центрального правительства, созданные в начале царствования Александра I, – министерства, Государственный совет и Сенат – представляли собой значительно более рациональную систему, чем та, что им предшествовала. Они продержались целое столетие без существенных изменений. Успех осуществленных за это время реформ был в значительной мере обеспечен жизнеспособностью этих учреждений. Свод законов, вступивший в силу в 1835 г., упорядочил предшествующий сумбур и, постоянно обновляясь, действовал до конца империи. Даже нижние уровни бюрократии, часто подвергавшиеся критике за неспособность и взяточничество, тем не менее, представляли собой рычаг, при помощи которого будущие реформаторы смогли осуществлять свои планы.
С другой стороны, упорное стремление правительства сохранить самодержавие и регламентировать множество дел без всякой нужды истощало жизненные силы страны. Всеобъемлющий бюрократический и полицейский контроль далеко вышел за рамки, необходимые для сохранения общественного порядка, и вызвал отчуждение интеллигенции – как раз той части общества, которая могла дать правительству образованных людей и реформаторский дух и сделать управление эффективным. Власть почти 40 лет стремилась командовать обществом так, как она командовала военными парадами, и не желала вступать с ним в диалог. Как поняли позже Николай I и его наследник, Александр II, катастрофа Крымской войны 1853-56 гг. показала невозможность следовать далее бюрократически-полицейским путем. «Охранительная» политика берегла обветшалый и непригодный для жизни строй. А общественная инициатива, загнанная в подполье, вылилась в 1860-е гг. в самые крайние формы.