– Слышу… – сказал Лютый, пулеметчик, залегший с пулеметом.
Треск мотоциклетного двигателя был едва слышен, но приближался.
– Кузьма, Ветер – прикрытие, – приказал Брат, – остальным готовность.
Еще двое вынырнули из бункера и, пробежав с пару десятков метров, упали на заранее намеченные позиции, обеспечивая оборону как фронта, так и тыла…
– Чисто с фронта, чисто справа…
– Чисто с тыла, чисто слева…
Сам Брат подтянул поближе короткий десантный пулемет К3, южнокорейскую, очень качественную копию «Миними» и тоже залег…
Мотоцикл приближался. Маленький, трещащий мотором, похожий на старые минские «макаки», которые в деревне дарили пацанам на шестнадцать лет, но неприхотливый и жрущий самый дрянной бензин. На мотоцикле восседал, как на спине верблюда среднего роста, оборванный, закутанный в клетчатый платок араб. Ветер относил в сторону вонь, которая исходила от этого араба, густой и омерзительный, почти трупный запах. В культуре Востока совершенно отсутствует потребность в чистоте тела, вода слишком ценный продукт, чтобы расходовать его на помывку…
Араб оставил мотоцикл в пятидесяти-шестидесяти ярдах от бункера, на проселочной дороге – просто положил его наземь и бросил. Медленно пошел навстречу бункеру, подняв руки…
Брат, держа пулемет наготове, вышел навстречу, будто вырос из этой негостеприимной земли подобно ворующему по ночам души людей джинну.
Оба они – Брат и приехавший араб – одновременно увидели друг друга. Араб сделал знак левой рукой – ни один араб не стал бы использовать для этого левую руку [18], – и брат зеркально повторил это уже правой рукой.
– Дела тех, которые не веровали, подобны миражу в пустыне: жаждущий считает это водой, а когда подойдет к нему, видит: это – ничто…
– …И находит он с собой только Аллаха, который потребует с него полного отчета о делах его… [19] – завершил араб.
Брат шагнул навстречу арабу, и они крепко обнялись…
– Салам…
– Салам, брат…
– Твои люди были неосторожны. Кто они?
– Они живы?
– Не уподобляйся еврею. Да, они живы. Мне удалось предупредить их до того, как они сделают непоправимую глупость.
– Где они?
– В апельсиновых рощах. Там есть места, где опасно находиться даже змеям…
Плащ-палатками люди в бункере заткнули и завесили бойницы, через которые мог просочиться свет. Суровые, бородатые лица склонялись над картой…
Человека, который приехал к ним на мотоцикле, когда-то звали Виктор, но это уже давно не было его настоящим именем. Более того, по документам он был давно мертв. Это был человек-призрак, человек-джинн, человек-легенда. Его внедрили в банду моджахедов в восемьдесят шестом в Афганистане, провернув операцию, которая стоила жизни нескольким советским солдатам. Шансов выжить у него, узбека по национальности, практически не было, но он выжил, прижился в Пакистане, стал своим среди людей «семерки», внедрился в самую радикальную и опасную организацию вооруженной оппозиции – Исламскую партию Афганистана Юнуса Халеса. Убежденный коммунист, он прервал связь с СВР и лег на дно. Но в две тысячи третьем, уже будучи оперативным агентом Мафабы [20], он передал критически важную информацию, легшую в основу операции по уничтожению эмира Хаттаба, иорданского еврея. Тогда-то про него и узнал Брат, второй раз они встретились в самой Ливии, когда инструкторы спецназа обучали элитную тридцать вторую бригаду особого назначения, которую возглавлял сын Каддафи Юнус. Никогда не выполняя никакие распоряжения и задания СВР – Виктор, тем не менее, иногда выходил на связь и помогал русским разведчикам, если мог. После падения Джамахирии он сам и многие другие числились в розыске как террористы. Но действовать это им не мешало, посланцы западного мира на Востоке были глухи, слепы и беззащитны. Если в середине девяностых оперативникам ЦРУ в Судане во главе с Билли Во удалось без особых проблем взять Карлоса Шакала, то сейчас их скорее всего убили бы после первого же заданного вопроса. В небе были Предаторы, а на земле – джихад, священная война…
– Ты знаешь, зачем мы здесь? – задал вопрос Брат.
Прежде чем ответить, гость провел руками по лицу, имитируя вуду, положенное омовение перед намазом.
– Знает лишь Аллах, брат, я могу только догадываться. Несколько русских пропали, и вы приехали выручать их…
– Ты знаешь, кто это сделал? – задал следующий вопрос Брат.
– Еще бы не знать… – усмехнулся «Виктор», – про это знает весь базар, стоит только внимательно прислушаться к тому, что там говорят. Их взяли люди Мохаммеда бин Салема ат-Тикрити, полицейского комиссара Басры…
Брат не поверил своим ушам.
– Ты уверен в том, что говоришь, брат?
Узбек, давно и не по своей воле ставший арабом, вздохнул и, произнеся положенное «Да будет Аллах моим свидетелем», начал объяснять:
– Мохаммед бин Салем ат-Тикрити непростой человек, совсем не простой. Он из Тикрита, с родины Саддама, а это здесь помнят до сих пор. Когда Саддам был у власти, он служил в Амн аль-Хаас, президентской охране, дослужился до майора, охранял Удея Хусейна. Может быть, он и навел американцев на него. Говорили, что, когда американцы окружили дом, где были Удей и Кусей [21], они просто пустили туда ракету, а потом пошли на штурм, стреляя во всех, кто был в доме, они убили даже внука Саддама. Это все потому, что Удей занимался программой «Нефть в обмен на продовольствие» и точно знал, в чьи руки упали деньги от нелегального экспорта нефти, на чьи счета они упали. Когда шло расследование, американцы обвинили вас, но на самом деле американцы и британцы сами разворовали все эти деньги, а потом замели следы. Украли они и деньги Саддама – те, до которых смогли дотянуться и которые принадлежат многострадальному народу Ирака. Салем бин Тикрити отсиделся где-то, а потом появился у англичан в Басре в две тысячи седьмом. Сначала ему в Ираке было опасно – американская разведка вела охоту на таких людей, как он. А потом Муктада ас Садр собрал свое ополчение и призвал убивать американцев, и американцы начали улыбаться бывшим клевретам диктатора, брать их в полицию и в армию. Здесь, через Басру проходит основная дорога, ведущая из кувейтских баз снабжения в Багдад, к «железному треугольнику». Очень опасное место, потому что рядом непроходимые болота и иранская граница. Салем бин Тикрити пришел и сказал, что если англичане и американцы будут платить определенную сумму денег в месяц, то в его зоне ответственности никто не будет нападать на британские и американские конвои. Он сдержал свое слово, и его сделали начальником полиции Басры, чтобы он навел порядок в этом городе. Потом англичане и американцы ушли, но он остался, потому что новой власти тоже нужен порядок.
– Он суннит?
– Да, говорит, что суннит, хотя наверняка он мунафик, и не более того [22]. Иракская власть, а власть в Ираке, как ты знаешь, русский, принадлежит шиитам, может позволить себе ссориться только с одним врагом. Так-то их три – курды, люди Саддама и суннитская «Аль-Каида», но можно ссориться только с одним врагом. Курдов достаточно просто не трогать, дать им жить на своей земле и делать вид, что это еще и иракская земля. Остаются двое – люди Саддама и «Аль-Каида». Аль-Малики [23]надо было выбрать одного из двух врагов, и он выбрал «Аль-Каиду». Люди из Тикрита сохранили те посты, которые им удалось получить при американцах, и заработали новые. Среди них и Салем бин Тикрити. Без него в Басре и мышь не шевельнется, он важнее губернатора, важнее любого другого человека в южном Ираке. Это он и украл ваших людей, русский, точнее, украли по его приказу…
– Но зачем ему это?
– Потому что американская армия ушла, но американцы здесь остались, русский. И с этим ничего не поделаешь. Американцы здесь остались, американцам нужна защита. Салем бин Тикрити ее обеспечивает не бесплатно, конечно. Весь город знает о том, что у американцев проблемы, что они теряют месторождения. Вот американцы и попросили Салем бин Тикрити помочь им. И тоже не бесплатно.
18
У арабов ничего не делают левой рукой, связано это с тем, что в пустыне нет туалета, а горсть песка – не лучшая замена туалетной бумаге, да и руки вымыть нечем. Поэтому едят, здороваются, что-то подают и берут всегда правой рукой, а левая считается нечистой.
20
Антиимпериалистический центр. Одна из спецслужб Ливийской Джамахирии находилась под личным патронажем Муаммара Каддафи. Единственный приходящий в голову аналог – Коминтерн. Амир Хаттаб и в самом деле был евреем, например, его родную сестру зовут Сара, и она держит магазин в США, торгует оружием.
23
Нури аль-Малики, председатель правительства Ирака. Шиит играл важную роль в региональной политике, в частности, финансировал из своих денег солдат Башара Асада в Сирии, посылал туда оружие и добровольцев. Пережил несколько покушений «Аль-Каиды».