И все-таки основу производства продуктов питания давало растениеводство. Известно, что основной формой ведения хозяйства была общинная (коллективная) запашка, как и землепользование вообще. Частновладельческие формы до столыпинских преобразований составляли 23 проц.. В руках 77 проц. крестьян-общинников (кроме Сибири) находилось до 88 проц. всех земель (надельных). К примеру, во Владимирской губернии из 11,7 млн. десятин надельной земли в подворном (частном) владении находилось только 350 тыс., у других владельцев было: у дворян 6,8 млн. десятин (586 десятин на мужскую душу; женщине земля не была положена); у купцов - 1,5 млн. десятин (480 десятин на человека); у мещан (городских жителей) по 35 десятин; у духовных лиц - 27 десятин; у крестьянина - 14 десятин (это общие размеры). Пахотной же земли в центре России не хватало всегда: в Нижегородской губернии на крестьянина в среднем приходилось 3,1 дес.; Владимирской и Костромской - по 2,8; в Тверской - две; в Московской - 1,6 дес..
Существовало укоренившееся в веках мнение, что земля не может быть чьей-либо (даже в Библии утверждается, что она не может принадлежать никому, кроме бога), а только - всех. Известный русский общественный деятель Петр Ткачев писал: "Наш народ - в своем огромном большинстве - проникнут принципом общинного владения; он, если можно так выразиться, коммунист по инстинкту и традициям. Идея коллективной собственности так срослась с миросозерцанием русского народа, что...идею частной собственности можно достигнуть лишь при помощи штыков и "кнута". Что, собственно, и обнаружилось во время административного стремления Столыпина перевести сельское хозяйство на фермерские рельсы.
Нужда в переменах назревала: необходимость в рабочих руках на возникающих заводах и фабриках; низкий уровень производительности труда из-за 20 млн. "лишних" работников; мало земель; неконкурентность русского сырья и продуктов на Мировом рынке и продажа их по сверхнизким ценам; невысокая продуктивность животноводства; минимальная урожайность зерновых. Все это пока возмещалось количеством посевных площадей, скота, рабочих рук, но до поры до времени. В переменах нуждался и внешний облик деревни (примитивные жилища, бездорожье). Стихийно выход из трудностей переизбытка рабочих рук крестьяне находили в "отходничестве" и ремеслах (рогожное производство, ложкарство, смолокурение, производство мочал, изготовление деревянной утвари - корыт, ведер, чашек). Только в двух волостях Владимирской губернии изготовлялось до 100 тысяч пудов мочал (плетение рогож для домов, в том числе и горожан, производство рогожных кулей). Из села Мыть Шуйского района для Москвы ежегодно отправлялось до 500 тысяч лаптей. Начали появляться богатые кустари, использовавшие наемный труд; "в каждом населенном пункте (центра России - В.К.) можно заметить один, а то и 2-3 полукаменных дома - каменный низ с небольшими окошками с железными решетками и железной же массивной дверью. Это дом местного богача-тысячника" - писал один из "второе "Живописной России".
Но в любом случае российская деревня (как и любая другая) обрекалась в жертву первоначальному накоплению капитала. Все это имело место и в Западной Европе. П.А.Столыпин действовал как будто по указке К.Маркса, утверждавшего в письме в редакцию "Отечественных список", что ускоренное развитие промышленности возможно только за счет создания среднего сельского класса из более или менее состоятельного меньшинства крестьян; экспроприации этой "наиболее мощной производительной силы России" с целью превращения ее в "пролетариев".
При этом подчеркивалось, что поначалу "новые столпы" общества - "непроизводительные посредники" (банкиры, торговцы) "быстро и легко расхитят... плоды сельского хозяйства, создадут капитал". Так начиналась "цивилизация" всюду. Реформа начала XX века и ставила эту задачу.
По указу царя 9 января 1906 года началось "раскрестьянивание" большинства и создание "крепких" хозяйств на селе. Из 13 млн. крестьянских хозяйств Европейской России пожелали стать "отрубниками" 2736172 семьи (22 проц. от всех). Получили разрешение общинных сходов 730 тысяч хозяйств (1/4). Начался так характерный для России админи-стративный нажим, в конце концов "на волю" было "отпущено" 1992387 хозяйств (73 проц. испрашивавших разрешения). Они получили 14 проц. всех общинных земель (13933134 десятины). Обратите внимание, как шел процесс: 1907 год - 48 тысяч хозяйств; 1908 год - 508 тысяч; 1909 - 580 тысяч; 1910 - 342 тысячи; 1911 - 146 тысяч; 1912 - 134тысячи; 1913 - 98 тысяч; 1914 - 30 тысяч. Как видно, "пик" пришелся на третий год "перестройки", на пятом году - резкое падение. В чем дело? Медленное землеустройство "размежевания" - до революции успели через него пройти 11 проц. всех "отрубов"; начавшееся разорение новых хуторян (недоимки Крестьянскому Банку - кредитору "фермеров" увеличились в 5 раз, до 45 млн. рублей); за неуплату кредитов было отобрано 700 тысяч десятин; еще 4 млн. десятин (всего изъято 1/3 "наделов") было выкуплено Банком и преуспевавшими соседями у разорившихся хозяев.