После завершения своей миссии на западе Балкан Папазоли вернулся в Венецию, Саро же направился в Мани, важнейшую цель поездки российских эмиссаров, с задачей подготовить здесь восстание в случае войны России с Турцией. Задача эта затруднялась тем, что у Саро отсутствовали какие-либо документы, подтверждающие его статус, так как, напомним, они были выброшены в море – во время захвата корабля, на котором плыли российские эмиссары, триполитанскими пиратами.
Тем не менее, как утверждает Саро, ему удалось собрать наиболее видных капитанов Мани на «великое собрание», и те заверили его, что «они против турок, яко православной христианской вере неприятелей, с немалою силою стоять рады». Он сообщает существенную деталь: во встрече принял участие и крупнейший землевладелец Пелопоннеса, важная политическая фигура, Панайотис Бенакис. По словам Саро, «в том собрании один грек Бинакий, весьма богатый и почтенный дворянин, так собъяснялся, что он и самих подданных туркам греков лакедемонов[14], всех против турок подымет; только б были под покровительством Всемилостивейшей Государыни».
В конце 1764 г. М. Саро покинул Мани и в мае 1765 г. вернулся в Петербург. Тогда же он представил и свой отчет, ставший для нас одним из двух главных источников для освещения миссии Папазоли – Саро. В заключении отчета было высказано важное предположение о том, как можно поднять греков на восстание против Оттоманской Порты.
«По моему усердию, смею представить и о том, чтоб отправить в Средиземное море (Архипелоус тоже) против турок десять российских военных кораблей, и на них нагрузить и пушек довольное число. Где, коль скоро бы завидели греки толь великое множество, сообщились с российскими греческия немалые суда. Только б удовольствованы были пушками, ибо они теми недостаточны. Об них же можно сказать, что они народ смелой и храброй»[15]. Любопытно, что предложение М. Саро стало как бы сценарием предпринятой через четыре года Архипелагской экспедиции.
Вернемся теперь к записке Палатино – наиболее достоверному, с нашей точки зрения, рассказу о деятельности российских эмиссаров в Пелопоннесе в 1764–1765 гг. Этот добровольный агент России, пройдя через мытарства плена в логове триполитанских пиратов, был через три месяца выкуплен своими земляками и вернулся в Венецию. Здесь он снова встретился с Папазоли, и тот попросил его отправиться в Мани, так как, по утверждению Палатино, он не был уверен, что Саро справится со своей миссией. Палатино принял это предложение и начал тщательно готовиться к поездке в далекий и беспокойный греческий край. По его собственным словам, зная, «какие по сему делу от неосторожности Папазола и товарища его разсеялись в тамошних народах опасные слухи», он предпринял все меры для того, чтобы скрыть подлинные цели своей поездки. В Венеции он, накупив различных товаров, отправился с ними (по-видимому, в конце 1764 г.) в Морею и распродал их в различных городах. Здесь он сумел подружиться с некоторыми знатными турками, заверив их, что направляется в Мани для закупки шелка и оливкового масла. Один из этих турок, воевода Каламаты (Каламе) Мемиси-ага, дал ему для охраны четырех турок, а также письмо к видному капитану Мани Г. Мавромихалису, которого он назвал своим «другом и приятелем».
Как далее повествует Палатино, по прибытии в Мани и после того, как были отправлены обратно сопровождавшие его турки, «повел он капитана Мавромихайла в церковь и, обязав его там присягою, открыл ему намерение и причины путешествия своего, которой при ответствовании похвалял его поступок и поведение…». В то же время Мавромихалис, «старший из тамошних капитанов», как называет его Палатино, сетовал на конфликты между капитанами Мани, что мешало дать согласованный ответ правительству России. Тогда этот добровольный российский эмиссар решил во что бы то ни стало восстановить согласие между видными маньятами[16].