Сперва, однако, придётся нам все-таки попытаться объяснить, благодаря каким историческим обстоятельствам не рухнула после Т1ервой мировой войны, в отличие от соседних континентальных империй, и Российская. Атакже почему оказалась ее советская эпопея лишь отложенным финалом.
Глава десятая Агония бешеного национализма
очередной реставрации
Не спрашивайте об этом, впрочем, сегодняшних бешеных националистов. Для них никакой загадки тут нет. Как и их предшественники после краха первой империи, они совершенно убеждены, что виною всему происки врагов России. Постаралась пятая колонна внутри страны - вкупе, конечно, с врагами внешними. Одни склоняются к тому, что главную роль здесь сыграли предатели, будь то либералы, как уверен кающийся либерал Михаил Леонтьев, или масоны, которых решительно, как мы помним, проталкивал на эту роль Вадим Кожинов, или и вовсе жидомасоны, как настойчиво убеждает нас Михаил Назаров.
Энтузиасты
Александр Проханов, однако, затрудняется определить, какой именно категории предателей отдать пальму первенства в разрушении Российских империй (поскольку уверен, что прародительницей России была чуть ли не Вавилонская империя, то насчитывает он не два, а четыре таких крушения). Хоть и клеймит он позором «предате- лей Горбачева и Ельцина» и вообще всяких «мстительных карликов»
и «улюлюкающих лилипутов», но все-таки склоняется к тому, что больше виноваты их западные хозяева. Геополитик и конспиролог Александр Дугин тем более не сомневается, что злодеи - американцы. Ибо в качестве ведущих «талассократов» они жизненно заинтересованы в разрушении самой могущественной в мире «теллурокра- тии» (под этими вычурными терминами фигурируют у Дугина традиционные для всякого манихейства Зло и Добро).
Так или иначе, всё это нисколько не мешает упомянутым выше пропагандистам энергично добиваться реставрации империи (третьей по общепризнанному счету и пятой по прохановскому). Проблема здесь, как понимает читатель, только одна: крах каждой империи неминуемо связан с национальной катастрофой. Соответственно приносит он народу неизмеримые бедствия, в некоторых случаях даже кровавые гражданские войны, в которых, бывало, брат шел на брата и сын на отца. Как же, спрашивается, следует нам относиться к тем, кто в здравом уме и твердой памяти желает своему народу еще одну такую беду?
Заранее ведь ясно, что, исполнись заветная мечта энтузиастов новой империи, и в ней непременно заведутся свои «мстительные карлики», не говоря уже об «улюлюкающих лилипутах», назови их хоть либералами, хоть жидомасонами. И «талассократы» на Западе тоже ведь не дремлют. А вместе они с такой же неотвратимостью обрушат новую империю, как обрушили старые. И повторится все сначала: и бедствия народные, и, не дай Бог, гражданская война - и поиски новых «предателей»...
Борис Никольский, самый блестящий из интеллектуалов последнего предреволюционного поколения имперских националистов, понял это еще в 1918 году: «На реставрацию не надеюсь, - писал он, - страшно то, что происходит, но реставрация была бы еще страшнее»[145].
Так ли уж, право, мало двух (и тем более четырех, если послушать Проханова) разрушительных взмахов русского «маятника», чтобы
усвоить простую истину, что нежизнеспособны, обречены на вымирание в современном мире имперские ихтиозавры? И попытки их реставрировать равносильны тому, чтобы вернуть допотопные времена?
w Глава десятая
[/| СТВ О Агония бешеного национализма
и реставрация
Но к делу. Причин самоубийства постниколаевской
элиты и реставрации империи в XX веке было, как мы видели, немало. Главные из них подробно рассмотрены в двух последних книгах трилогии. Мы видели, например, как прахом пошли все попытки воссоединить страну, расколотую в начале XVIII века петровской реформой. Видели, как на полстолетия опоздала Россия с отменой крестьянского рабства и на целое столетие с возможностью стать конституционной монархией.
Да, история не прощает таких опозданий и полуевропейская петровская Россия была поэтому обречена. Но за плечами у нее, как мы знаем, всегда маячила (стояла, так сказать, на запасном пути) воспетая славянофилами другая, антиевропейская, московитская Русь, веками ждавшая своего часа. В 1917-м этот час наступил. Ничего подобного не было ни в Австрийской, ни в Оттоманской империях.
Дело усугубилось еще и тем, что именно в XIX веке возродился в сознании российской элиты наполеоновский комплекс, дремавший в её коллективном, если можно так выразиться, подсознании еще со времен Грозного царя под именем претензии на «першее государст- вование». Из-за этого Россия острее, нежели соседние империи, переживала потерю статуса континентальной сверхдержавы после Николая I (просто потому, что как Австрия, так и Турция расстались с этим статусом еще в XVII веке и давно успели смириться с его потерей).