Глава десятая Агония бешеного национализма
большевизма
Вернёмся, однако, к проблеме долгожительства славянофильской утопии, наследниками которой стали и черносотенство и большевизм. Можно с уверенностью сказать, что не возьмись большевики
тотчас после своей победы за «собирание империи», т.е. не исполни они роль бешеных националистов, они недолго удержались бы у власти. Хотя бы потому, что у них в этом случае просто не было бы боеспособной армии. Не стали бы иначе создавать её для них ни единственный в России герой мировой войны А. Брусилов, ни бывший генерал-квартирмейстер царской армии Н. Потапов, ни бывший помощник военного министра А. Поливанов.
Любопытная статистика на этот счет есть, кстати, у того же Кожинова. Оказывается, что «из Белой армии в Красную перешло гораздо больше офицеров, чем наоборот». И «почти половина лучшей части, элиты русского офицерского корпуса [речь о Генеральном штабе] служила в Красной армии ... из юо командиров армий у красных в 1918-1922 годах 82 были царскими генералами»16. А постсоветские историки и вовсе подсчитали, что «общее количество кадровых офицеров, участвовавших в гражданской войне в рядах регулярной Красной армии более, чем в два раза превышало число кадровых офицеров, принимавших участие в военных действиях на стороне белых»17.
Может ли быть хоть малейшее сомнение, что именно эти кадровые офицеры и генералы выиграли для большевиков гражданскую войну? Или в том, что пошли они за большевиками всё по той же причине, ибо видели в них наиболее перспективных и решительных «собирателей империи»? Более того, не одно лишь «собирание империи», но и новая сверхдержавность была у некоторых из них на уме с самого начала - и именно в связи с размахом «всемирной пролетарской революции». Например, у крупнейшего из русских геополитиков XX века Андрея Снесарева, бессменного начальника советской Академии Генерального штаба с 1919 года, неустанно повторявшего: «Если вы хотите разрушить всемирную капиталистическую тиранию - разбейте англичан в Индии»18.
Снесарев, между прочим, предложил даже подробный план вторжения в Индию через Афганистан и ему принадлежит популярное в тогдашнем Генштабе изречение: «Тот, кто владеет Гератом, контролирует Кабул, тот, кто правит в Кабуле, контролирует Индию»[147].
Кожинов S.S. Цит. соч. С. 174 -175.
Вопросы истории. 1993. №6. С. 189.
Hauner Milan. What is Asia to Us? Boston, 1990. P. 7B.
Правда, злые языки утверждали, что проект Снесарева всего лишь перелицованный план генерала Скобелева «пройти в Индию путем Тимура», предложенный еще в 1878 году.
Но ведь большевистские командиры не только планировали, они и действовали. Едва завоевав в феврале 1920 года ханство Хивинское (тотчас переименованное в Народную республику Хорезм), Туркестанская комиссия во главе с Фрунзе высадила десант в иранском порту Энзели, провозгласив там, разумеется, Советскую Социалистическую республику Гилян. Короче говоря, у англичан в 1928 году были основания утверждать, что «сегодняшняя политика Советской России по отношению к Индии идентична политике императорской России»[148].
Как бы то ни было, в конфликте между двумя средневековыми утопиями, молодая, динамичная и лишенная предрассудков утопия большевизма просто не могла не победить старую, выдохшуюся и отягощенную реакционной политической базой утопию постниколаевского национализма. В момент, когда одновременно взорвались все «мины», заложенные в основание пореформенной России, бешеным оказалось нечего предложить своему народу. Их политические ресурсы были исчерпаны. Едва отняли у них большевики имперскую мечту, ничего практически не осталось в их идейных закромах, кроме яростного черносотенства.
С ними, по сути, случилось то же самое, что и с их прародителями славянофилами, которые, по выражению Федора Степуна, «от Шеллинга перешли к Жозефу де Местру, от Петра Великого - к Ивану Грозному»[149]. Как деликатно объяснял эту жестокую эволюцию Владимир Варшавский, автор замечательной книги о судьбе эмигрантской молодежи после Катастрофы, «к жертвенному и героическому вдохновению Белого движения постепенно всё более примешивались чувства другого цвета - человеконенавистничество Черной сотни»22. И цитировал в доказательство популярнейшую офицерскую частушку;
Смело мы в бой пойдём За Русь святую И всех жидов побьём Сволочь такую!