89 Красный архив. № 8. М.-Л., 1925.
'90 Fuller W.C Strategy and Power in Russia. 1600-1914. NY., 1992. P. 424.
91 Ibid. P. 426.
* in телю десять западных провинций с тем, чтобы выиграть время, спокойно провести мобилизацию и сконцентрировать силы для нанесения сокрушительного контрудара в направлении по нашему выбору.
И все было бы с этим планом (скопированным со стратегии Кутузова), хорошо, когда бы не два спорных пункта. Во-первых, он рушил надежды французов на то, что в момент начала войны Россия немедленно атакует Восточную Пруссию, вынуждая немцев отвлечь силы с западного фронта на защиту Берлина («тотчас бросится на немцев», что, как мы помним, обещал им Александр III).Именно в немедленности этой атаки на Восточную Пруссию и состояла для Франции ценность русского альянса, а вовсе не в том что несколько месяцев спустя будет нанесен сокрушительный конрудар по вторгшимся в Россию австрийцам. Во-вторых, план Данилова предусматривал ликвидацию всех десяти оборонительных крепостей на западной границе, что, по мнению его патрона Сухомлинова, к этому времени уже военного министра, должно было вызвать в Петербурге бурю «патриотических» страстей.Заметьте, что ожидал он этой бури не из опасения подвести союзников, но лишь из-за разрушения крепостей. И он, конечно, не ошибся. Только еще большую бурю вызвал план Данилова во Франции. Французская националистическая пресса открыто обвиняла Россию в предательстве. В особенности после того, как специальный посланник Генерального штаба Франции подполковник Жамин сообщил в Париж, что пересмотр русской стратегии и впрямь на полном ходу и новая стратегия действительно «строится по модели Петра Великого и Александра I»92, т.е. заманивания неприятеля вглубь страны.
Странным образом, однако, на этот раз негодование французов не произвело никакого впечатления ни на Сухомлинова, ни на «патриотическую» публику в Петербурге. Никто не испугался гнева союзников. И Столыпин, к тому времени уже впавший у царя в немилость, был бессилен. По этой причине символом стратегической переориентации России стал вовсе не вопрос, подводить или не подводить союзников, но судьба западных крепостей. И тут Сухомлинов
92 Ibid. Р. дзз.
предъявил возмутителям спокойствия в Думе козырного туза - доклад генерала Витнера, самого выдающегося тогда в России военного инженера, имевшего репутацию нового Тотлебена93.
Витнер был не только на стороне плана Данилова, он шел значительно дальше. Его рекомендации сводились к следующему.
Содержать десять крепостей на западной границе бессмысленно, не говоря уже о том, что их фортификации безнадежно устарели. Разумно их ликвидировать и сэкономленные деньги употребить на строительство железных дорог.
Прекратить дорогостоящую программу строительства новых дредноутов, употребив эти деньги на покупку подводных лодок, торпедных катеров и аэропланов.
Заранее примириться с потерей Польши и организовать оборону к востоку от Вислы.
И главное, вовлекать страну в европейскую войну лишь ради того, чтобы помочь кому-то еще, - верх безрассудства (сколько я знаю, Витнер был первым, кто употребил относительно позиции России в случае европейского конфликта выражение «спокойный нейтралитет»).
Возможно, Витнер ошибался, утверждая, что вето России было бы достаточно, чтобы удержать Германию от нападения на Францию. Он опирался на прецедент: в 1875 году российское вето действительно, как мы помним, удержало Бисмарка от нападения на Францию. Как бы то ни было, однако, Данилов принял поправки Витнера, Сухомлинов счел, что авторитное свидетельство её величества Науки способно наткнуть рот «патриотической» общественности, и издал знаменитый План-19. Царь его подписал. Даже очень благосклонный к детищу Александра III, франко-русскому альянсу, Фуллер должен был заметить по этому поводу, что «не будет преувеличением описать эту новую оборонительную стратегию как попытку радикальной ревизии традиционной внешней политики России, поскольку она совершенно очевидно подрывала союз с Парижем»94. Хороша, право, «традиционная внешняя политика», которой не исполнилось еще и двадцати лет. И совершенно уже нелепы в этом контексте спе-
Ibid. Р. 429.
Ibid. Р. 432.
куляции советской историографии, апеллировавшей, как мы видели, к предпочтениям неких «помещичьих кругов». Речь-то у нас все- таки о Генеральном штабе российской армии...