Янов — сторонник европейского пути для России — весьма убедителен, когда утверждает, что у нас европейская традиция существовала всегда, в том числе и в начале второго тысячелетия. Что «западничество» не пришло на нашу землю ни в царствование Петра, ни тем более после победы над Наполеоном. Оно не пришло, Россия, по сути, была исконно европейским образованием, а на некоторых этапах своей ранней истории — более европейским, чем те страны, что сейчас считаются столпами современной Европы.
В своей борьбе с мифами автор обнаруживает единомышленников в плеяде отечественных историков-шестидесятников, отмечая, в частности, что в 1968 г. С.О. Шмидт убедительно показал, что реформы 1550-х годов в России носили отчетливо европейский характер, а форма правления была «абсолютизмом европейского типа».
Книги Александра Янова — это яростная и мучительная попытка ответить на вопрос: почему его многострадальную страну раз за разом отбрасывало в сторону, а то и вспять с предначертанного ей, казалось бы, европейского пути развития? Почему она так и не обрела гарантий от произвола власти (не пережила, на его языке, политическую модернизацию)? Почему так убога жизнь людей в богатейшей стране?
По ходу исследования он стремится опровергнуть концепции «клима- тогенной» обреченности России, лености и пассивности народа
и другие расхожие объяснения (оправдания) ее перманентной отсталости, столь распространенные в отечественной и зарубежной историографии. Он с открытым забралом бросается в бой с мифами отечественных авторов и мифологемами западных ученых. И делает это с темпераментом яркого журналиста, но, вооружившись знанием и анализом огромного объема источников (см. библиографию его книг), что позволяет ему оставаться в рамках научной корректности.
Начав в 1981 году с «The Origins of Autocracy», А. Янов развивает свой
анализ в «России против России» (1999), «Россия: у истоков траге- 4 дии, 1462-1584» (2001), «Патриотизм и национализм в России. 1825-1921» и, наконец, в этой трилогии, подводящей своего рода итог его многолетним исследованиям.
Всё это книги — предупреждения: похоже, мы перед последним выбором у последней черты. Мы снова занесли ногу над четвертой ступенью соловьевской лестницы.
А в таких ситуациях алармизм не может быть избыточным.
Слишком много из происшедшего в последние годы напоминает «разворот над океаном», а очередная невменяемость элитлишь укрепляет А. Янова в его опасениях.
В.О. Ключевский говорил, что «история — не учительница, а надзирательница, наставница жизни, она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков». И хотя Янов числит Ключевского, равно как и B.C. Соловьева, в своих учителях, он выступает здесь как человек, не теряющий надежды, что при определенном подходе, в частности при демифологизации истории, она способна научить, предостеречь.
Втом же русле — позиция Янова, отвергающая расхожую формулу, согласно которой история не знает сослагательного наклонения. Нет, говорит он, мы обязаны исследовать возможные альтернативы на всех переломных отрезках истории — как своей, так и других стран — в схожих обстоятельствах. И здесь, хотим мы того или нет, мы оказываемся вовлеченными в сопоставление судеб России и Германии в кровавом XX веке, России и Франции в начале векаХ1Х-го.
И вот мы снова в водовороте очередного «цикла» — попытки встать на европейский путь. У сегодняшней попытки больше шансов на успех, не в последнюю очередь потому, что мир вошел в зону стремительных трансформаций. Эту зону больших скоростей, пользуясь терминологией газовой динамики, можно назвать ударной волной, где в узком интервале пространства/времени происходят кардинальные изменения основных параметров.
А после начинается «другое время»...
Как следствие этой «особости» нашего времени — попытка вхождения в Европу (успешная или нет) может происходить неизмеримо жестче, а возможно, и катастрофичнее, чем те, что случались раньше, когда процессы были растянуты во времени, а взаимодействие и взаимовлияние государственно-политических устройств и укладов было значительно слабее. Транспортно-коммуникационный технологический взрыв второй половины ХХ-го века резко изменил ситуацию.
Мир и, не в последнюю очередь, Россия, как мы сейчас видим, оказался не готов к новым вызовам, потому что не только генералы и политики, но и идейные лидеры общества застряли во времени: по инерции готовятся к прошлым войнам, конфликтам, ушедшим ситуациям.
Трилогия Александра Янова несомненно получит весьма разные и даже противоречивые оценки. И уже только это есть одно из ее достоинств.
Хотелось бы, чтобы суждение о ней высказали как можно больше озабоченных судьбой страны людей, а полемика с автором велась по возможности с позиций подлинного патриотизма, с опорой на факты, а не эмоции и укоренившиеся мифы-клише, среди которых — «обреченность» России на державное величие.
Думаю, что непредвзятое и внимательное прочтение книг, особенно — действующими политиками, может помочь увидеть реальное место нашей страны в мире, а значит — способствовать избежанию очередного (не дай Бог — последнего!) тупика отечественной истории.
Академик Ю.А. Рыжов
смысл трилогии: Размышления
автора
История учит даже тех, кто у неё не учится, она их проучивает за невежество и пренебрежение.
В.О. Ключевский
\
«По мере того как шли годы, — признавался в предисловии к своему двухтомнику „Открытое общество и его враги" сэр Карл Реймонд Поппер, — оптимизм, пронизывающий эту работу, все больше и больше казался мне наивным. Мой голос доносился до меня словно из отдаленного прошлого, как голос какого-нибудь пылавшего надеждой реформатора XVIII или даже XVII века».3 И при всем том ничего не стал сэр Карл менять ни в основном тексте своих полемических томов, нитем более в самом ихмифоборческом пафосе.
Мое отношение к трилогии «Россия и Европа. 1462-1921» очень напоминаетто, что испытывал к своему старому двухтомнику Поппер. С той, конечно, разницей, что он развенчивал опасные мифы, созданные Платоном и Марксом, а я те, которыми обросла за несколько поколений русская история. Увы, я тоже нахожу оптимизм первой книги своей трилогии наивным и тоже мало что в ней меняю.
Просто теперь я понимаю: мифы, о которых я говорю, так глубоко укоренились в общественном сознании страны и настолько стали расхожей монетой, что нужны поистине сверхчеловеческие усилия, чтобы все их развенчать. Усилия, на которые я заведомо не способен.
смысл трилогии:
Размышления автора ЦеНТрЭЛЬНЫЙ МИф И все-таки
именно первая книга трилогии помогла мне, а мо- . жет быть, поможет и читателю, докопаться до самого источника современного российского мифотворчества, до корневой системы,
1Karl R. Popper. The Open society and Its Enemies, Princeton Univ. Press, 1971, vol.i, p. IX.
которая питает весь чертополох мифов, оправдывающих несвободу. Вот в чем она, похоже, состоит. Поскольку Европа — родина и символ свободы (либеральной демократии в политических терминах), мифотворцам непременно нужно доказать, что Россия не Европа. Проще всего, полагают они, сделать это, взяв в свидетели историю и объяснив, что с самого начала российской государственности свобода была ей противопоказана. Ибо основой ее политического устройства всегда был принцип патернализма, т. е. гегемонии государства над обществом, выраженной в священной формуле «Православие, Самодержавие и Народность».