Сохранить свои замыслы в полной тайне Наполеону не удалось. Еще до начала военных действий план движения в Индию через Россию стал известен наследнику шведского престола и бывшему французскому маршалу Ж. Б. Бернадотту, имевшему личные каналы информации в Париже. В марте 1812 г. через генерала П.К. Сухтелена он передал Александру I, что Наполеон в течение 2-х месяцев рассчитывает разгромить русские войска, заключить мир, по условиям которого объединенная русско-французская армия направится сначала против турок, затем войдет в Персию, а впоследствии проникнет в Индию, планируя осуществить эти планы за три года{247}.[163] Данные и слухи об индийском проекте Наполеона проникли и в самые разные российские общественные круги. Во всяком случае, свои суждения об индийском плане Наполеона высказывали многие современники событий. Например, Д.В. Давыдов, порицавший отступления русских армий к Москве, считал, ссылаясь на общее мнение, что в случае подписания мира с Наполеоном 100 тыс. русских вместе с французами отправятся на завоевание Индии{248}. Аналогичный вывод о том, что французский император собирался из России идти в Индию, поддерживали и многие участники событий и первые историки 1812 года: П.А. Чуйкевич[164], А.Я. Булгаков[165], П. X. Грабе{249}. И.Т. Радожицкий[166], а также неизвестный автор{250} Даже в знаменитой брошюре «Отступление французов», написанной в Главной квартире русской армии по следам военных событий в декабре 1812 г., утверждалось, что русские разрушили французские мечты «о походах в Персию и Индию»{251}.
Реализация индийского проекта в первую очередь зависела от успехов французского оружия на полях сражений. Поэтому не случайно позднее А. Жомини вложил в уста Наполеона следующую фразу: «Предполагали, что я имел намерение идти в Индию через Персию, я и не отрекаюсь: мне приходила на мысль возможность подобной экспедиции; но экспедиция эта была обстоятельством второстепенным, совершенно подчиненным тому, в каких отношениях останемся мы с Санкт-Петербургским кабинетом». В таком же духе французский император высказывался А. Коленкуру, который писал в своих мемуарах, что во время войны Наполеон «не сомневался, что русское дворянство принудит Александра просить у него мира, потому что такой результат лежал в основе его расчетов»{252}.
В военно-исторической литературе не возникает особых разногласий о наполеоновском операционном плане. Его легко можно реконструировать на основе штабной документации, исходя из предвоенной дислокации французских корпусов и отдельных воинских частей. Но на возникающие затем вопросы (какие были поставлены цели, каких результатов и в какие сроки Наполеон хотел их добиться, каков в целом был стратегический план французского полководца?) — историки отвечают по-разному. Причина разногласий кроется в слабой источниковой базе, привлекаемой исследователями. Дополнить круг введенных в научный оборот источников возможно лишь путем расширения проблематики — рассмотрения взаимосвязи разработки стратегического плана и деятельности стратегической разведки Наполеона.
163
Е. В. Тарле, рассматривая общие планы Наполеона, отмечал, что среди отбитых у французов под Красным трофейных документов оказались карты Турции, Средней Азии и Индии, «так как Наполеон проектировал нашествие на Индостан сделать одним из условий мира с Александром»
164
165
166
Например, И. Т. Радожицкий, воспроизвел слухи, ходившие после оставления Москвы, в частности о переговорах с Наполеоном о мире, о значительных территориальных уступках ему со стороны России, включая Смоленск, а российское правительство «и сверх того дает вспомогательный корпус войск, для истребления в Индии английских владений» (Походные записки артиллериста, с 1812 по 1816 год артиллерии подполковника И. Р[адожицкого]. Ч. 1. С. 178).