Николай II объявляет о начале войны с Германией с балкона Зимнего дворца
Николай II отправил своему кузену Вильгельму II телеграмму с предложением решить австро-сербский вопрос на Гаагской конференции (в какой-то мере это всем известный сегодня суд). Ответа не последовало. Вместо него в германской армии были отменены все отпуска. Во Франции тут же объявили частичную мобилизацию. Россия, верная своим союзническим обязательствам, провела полную мобилизацию. Берлин выдвинул Петербургу ультиматум: прекратить призыв в армию или последует объявление войны.
Отсюда вытекает ряд важных вопросов к могучим интеллектуалам, пытающимся сегодня всех убедить в том, что можно было избежать подобного развития событий. Интересно, как вы себе это представляете? Предать славянский мир? Но как после этого Николай II будет выглядеть в глазах подданных империи, для которых идея панславизма давно стала догмой общественно-политической жизни? Согласимся – это невозможно. Тогда, быть может, отказаться от своих обязательств перед союзниками? Тоже не вариант. Все тогда хорошо понимали: Германия зарядила ружье вовсе не от скуки. И выдвигать ультиматум одной из ведущих европейских держав она решилась явно не от безделья. Выхода иного у нашей страны не было.
В русском обществе был зафиксирован необычайный патриотический подъем. Полагаю, вы еще не забыли те чувства, которые охватили вас 16 марта 2014 года после возвращения Крыма в состав России? В тот день плакали и не стеснялись своих слез десятки и сотни моих знакомых, не надеявшихся дожить до возвращения Севастополя в родную гавань. И вот этот миг настает. Помните? Так вот, для понимания атмосферы в русском обществе в августе 1914 года умножьте свои чувства на десять. Или даже на двадцать.
«На святое дело идем, друга из беды выручать». Эти знаменитые слова из фильма «Место встречи изменить нельзя» как нельзя более точно отвечают общественным настроениям в Российской империи. А первые же новости с фронта еще сильнее подняли градус патриотизма. Было от чего приходить в восторг депутату Государственной думы и сельскому цирюльнику, профессору филологии и домохозяйке, впечатлительному гимназисту и ветерану Русско-турецкой войны. Наша армия геройски громила противника в ходе Галицийской битвы.
Русские офицеры во Львове.
Первый триумф Великой войны
Сегодня, слыша эти слова, мы вспоминаем: «Брали русские бригады Галицийские поля, и достались мне в награду два дубовых костыля». Действительно, вполне аутентичное свидетельство эпохи. В нашей стране эта песня обрела поистине всенародную популярность в конце 1980-х годов, на волне всеобщего помешательства на шлягерах «Поручик Голицын» и «Нас уже не хватает в шеренгах по восемь». Спору нет, Георгий Юматов весьма проникновенно исполнил ее в фильме «Акция». Но рассуждать про Галицийскую битву исключительно на основании песни – как минимум глупо.
Не стану напрасно утомлять вас описанием военной части кампании. Подведу лишь политические итоги нашей победы. Да, русской армии не удалось реализовать замысел в полном объеме. План предусматривал окружение и разгром основных сил австро-венгерской армии. Но при этом противник потерпел тяжелейшее поражение. Императорская армия заняла Галицию и часть австрийской территории Польши, образовался плацдарм для проведения наступления в Венгрию и Силезию. Эти достижения отразились и на германской армии: ее успех в боях в Восточной Пруссии был нивелирован.
«На святое дело идем, друга из беды выручать». Эти знаменитые слова из фильма «Место встречи изменить нельзя» как нельзя более точно отвечают общественным настроениям в Российской империи.
Не будем сбрасывать со счетов и внешний фактор. После неудачи в Галиции Австро-Венгерская империя отвлеклась от Сербии. Больше того: поражение вышло настолько болезненным, что Берлину пришлось отправить крупные соединения на поддержку своего главного союзника. Тем самым был разрушен до основания план проведения молниеносной военной кампании на обоих фронтах. Блицкриг (хотя звездный час этого определения придется на 1941 год) провалился. Всем стало понятно: Германия начала стратегически проигрывать войну. Преимущество в затяжной кампании было за державами Антанты.
Подождите, скажет иной нетерпеливый читатель, но ведь для Российской империи более показательна не победа в Галиции, а поражение в Восточной Пруссии! Вся дикость и отсталость страны отчетливо проявились именно тогда. Вам, видимо, неприятно об этом говорить, потому и рассуждаете исключительно про Львов. А нужно – про армию Самсонова и подлость Ренненкампфа. Все об этом прекрасно знают, и нечего заниматься сокрытием правды.